И она принялась наигрывать что-то в очень медленном темпе.
Мы с Кори переглянулись.
Я заиграл самую простую и нехитрую мелодию из всех – по сути, просто дергал одну струну на одной и той же ноте – «ми».
Кори застыл с палочками в руках. Он поднял руки над головой и картинно расслабил кисти – палочки безвольно повисли. Затем приподнял правое колено и начал бить в большой барабан, подыгрывая медленным переборам Эш.
На один счет я дергал струну и играл «ми», на третий заглушал. Вот и вся история. Я просто играл долгую ноту «ми», а Кори отбивал четвертушки на большом барабане. Собственно, все. Куда уж проще.
Но почему-то это не звучало ужасно.
И мы продолжали. И уж не знаю, как так вышло, но вскоре мы начали звучать очень даже неплохо.
На самом деле, мы стали звучать круто.
Простой ритм действовал гипнотически. Он был немного зловещим и пробирал до костей. Эш, казалось, чувствовала себя совершенно в своей стихии и ждала, пока мы втянемся. Она просто стояла без улыбки, слегка кивая, а мы отбивали ритм, как одержимые или загипнотизированные заклинателем змей.
Потом без предупреждения Эш прибавила громкость и сыграла «ми». Нота прозвучала звонко и резко, и она протянула ее целых два такта.
Кто-то вскрикнул:
– О!
И мы начали играть.
Я не стану вдаваться в подробности. Потому что словами невозможно донести всю крутизну случившегося. Скажу лишь, что мы играли три с половиной часа и звучали невероятно.
Не знаю, как бы вы назвали эту музыку – рок, блюз, панк или как-то еще. Наша музыка была гораздо проще, гораздо ближе к земле, чем все перечисленное. В ней было что-то от Майлза Дэвиса в середине карьеры, что-то от Ramones, Джона Ли Хукера и AC/DC. Немного от Джеймса Брауна и Talking Heads. Местами она напоминала Sleater-Kinney, а некоторые моменты смахивали на Cat Power, но все эти сравнения на самом деле не передают нашего звучания должным образом.
Суть была в том, что мы просто сыгрались. Слились в одно целое. Вместе затихали и вместе разгонялись, словно не могли не играть в такт. И я все время точно знал, что делать, будто слышал ноты до того, как они зазвучат; по правде говоря, все это время я ужасно боялся, что этому придет конец и магия вдруг кончится, но нет. Она не кончилась.
Примерно час мы просто играли без плана и мелодии, а потом Эш показала нам основные аккорды песен, которые сама сочинила. Слова у песен были замороченные, в духе психоделических альтернативщиков 90-х типа Ween и King Missile, а некоторые напоминали задушевный разговор не в рифму, вроде песенок Кортни Барнетт. Названия песен у Эш тоже оказались зашибенные, круче, чем у Ween:
У Бога нет мыслей
Окраина бездны
В гостях у Венди только мертвяки и роботы
Деревья сожрали моего отца, часть 1
Любовная чума
Секс с тобой – отстой
Конкурс акул
У оборотней тоже бывает ПМС
Мне сказали – «ты то, что ты ешь», и я съела Роджера Федерера[11]
И мое любимое:
Если ты так любишь своего пса, почему бы тебе не переспать с ним
Эш подключила микрофон к гитарному усилителю и запела. Она звучала так, будто взяла свой старый голос и вставила в него новые батарейки. Он проникал в самую душу. Это был голос девушки, которой все по барабану, голос, способный приручить медведя. С ним был уже неважен смысл, потому что даже без слов становилось ясно, о чем она поет. Бас и гитара глухо и искаженно дребезжали: мы врубили усилители выше пределов допустимой мощности. Кори в основном бил в большой и теноровый барабан, а тарелки использовал только при крайней необходимости. В результате получался глухой мягкий топот – типа такого, какой мог бы издавать самый страшный кролик на свете. Я знаю, что мои описания никуда не годятся. Но мне все равно. Потому что именно так это и звучало. Словно военный марш элитного подразделения кроликов-гигантов с черными наглазными повязками. Кролики ехали на войну верхом на медведях, но потом оказалось, что вместо боя их всех ждала крутая вечеринка.
Эш подвесила свой телефон к потолку на шнурке и записала нашу репетицию. Она длилась три с половиной часа, и между песнями мы с Кори боялись даже открыть рот. Это было невероятно. Потом мы вышли в коридор, сдерживая желание запрыгать до потолка.
Кажется, именно в тот момент я понял, что Эш стала одной из нас.