Я слишком многих прокляла,
И меч мой жалости не знал,
Я никому не отдала
Своей души в плену зеркал.
И золотой каскад волос
Не знал касания руки,
Я не роняла тайных слез
И не кричала от тоски.
Я дочь ветров, в моих глазах
Горел сиянием восход,
И там, где тают облака,
Прочерчен кровью мой полет.
Я знала только звук войны,
Когда клинок ломал клинок,
И человечества сыны,
Валялись мертвыми у ног.
И в час, когда закат смывал
Лучами высохшую кровь,
И призрак смерти танцевал,
На груде сорванных голов,
Я улетала в темноту,
Отдавшись воле всех ветров,
И там лелеяла мечту
О том, что разыщу любовь.
Бой в небесах с самой собой
Страшнее боя на земле,
И я впервые знала боль
И слез неощутимый блеск.
И я кричала в тишину,
Как будто птица без крыла,
Я прокляла навек войну,
И всех богов я прокляла.
А боги темных облаков
Меня лишили белых крыл,
Я погрузилась в сон без снов
На проклятой земле могил.
Я заперта в душе своей,
Я позабыла имена,
Я знаю, где-то здесь есть дверь,
Но мне невидима она.
Сквозь сон я слышу звук шагов
И голос, что меня зовет,
И где-то очень глубоко,
Я предрекаю свой восход.
Войди, войди в мой темный дом,
Зажги свечу, что на окне,
Пусть этот мир горит огнем,
Мы не сгорим в его огне.
Дай мне познать другую боль,
Пусть это даже смертный грех,
Позволь хоть миг побыть с тобой,
Забыв, что я не человек,
Забыв, что я могла летать,
Что неба краски так ярки,
И как приятно убивать,
Одним движением руки.
Дай мне взглянуть на мир извне,
И откровение познать,
Я — жрица смерти на войне,
Но я устала убивать.
Я знаю, где-то есть любовь,
Но только там, где нет войны,
Где не пугаются шагов,
И где спокойно видят сны.
Примечание: еще одна песня, возможно, ошибочно приписываемая «Мельнице», автор текста не установлен. Исполнялась группой «Ветер воды», хотя и в дискографии последней не значится. Но хорошо известно, что в 2002 году активная участница «Тиля Уленшпигеля», а затем и «Мельницы» Наталья Филатова принимала участие и в группе своих друзей «Ветер воды», кстати также работавших до этого в «Мельнице» — Дэн (Денис) и Мария Скурида, Мария Ларина (Болычева), Введенская Василиса
Текст: Хелависа и Ольга Лишина
Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола.
Свили гнезда в ее рукавах совы, соколы да перепела.
Ай, дурная голова, в волосах листва, и руки красны.
Просит беса незрячей луны, чтобы за зимой не было весны.
Эй-эй, пока еще жива…
Эй-эй, пока горит трава…
Эй-эй, огонь тебе к лицу…
Танцуй, ведьма, танцуй!
Там, где ведьма, там жито не свячено, кони не подкованы.
Прахом пусть улетает, бродячая, во четыре, ой, стороны.
Как завертит суховеем танец смерти, что иных древней,
Ведьма спляшет, а с верою нашей не справиться да не сладить ей.
Эй-эй, пока еще жива…
Эй-эй, пока горит трава…
Эй-эй, огонь тебе к лицу…
Танцуй, ведьма, танцуй!
Напейся пьяною нашего гнева.
Танцуй! Сегодня ты королева.
Пусть хмель и корица, и змей, и лисица
На первой зарнице прославят сестрицу —
Аллилуйя Огненной Деве!
Как у ведьмы четыре крыла, а и за плечами воздух дрожит.
Нынче ей полыхать синим пламенем, как она горела во лжи.
Нет предела милости огня, и Господь помилует нас,
Чтобы рожь высока родилась, чтобы за зимой вновь была весна.
Эй-эй, пока еще жива…
Эй-эй, пока горит трава…
Эй-эй, огонь тебе к лицу…
Танцуй, ведьма, танцуй!
Вереска волны, печальны холмы
Что впереди… Лишь дорога, дорога
Скоро пройдем через двери зимы —
Вдруг и совсем не заметив порога…
Ждать уж недолго — безжалостный снег,
Что позади я оставил, укроет
И не сомкнуть тяжелеющих век,
И вспоминать очевидно не стоит.
К западу солнце, восходит луна —
День уходящий неслышно проводит
Вереск темнеет, и ночи стена
Нас разделяет, скрывает, уводит.
О, не молчи! Отвечай же скорей!
Я ведь всего лишь твой странник печальный
Вереск! Скажи мне, в какой же из дней
Встал я на путь одинокий и странный?
Но нет ответа… Молчали холмы
Вереска волны печально молчали
И в ожидании скорой зимы,
В звездной ладье небо тихо качали.
Примечание: есть и другая песня с этим же названием — «Вереск», исполнявшаяся «Мельницей» и записанная в альбоме «Перевал» — инструментальная пьеса, музыка написана гитаристом группы и вокалистом Александром Степановым.