Зашла Даша, подошла к комоду, буднично достала зубровку и два стакана. В один налила совсем капельку, а второй наполнила до краев. Поставила на комод.
— Что же вы гостю-то не предложили? Нехорошо как-то вышло. Человек напрягается, службу служит, весь в чужих делах, о семье не думает.
Она взяла из руки участкового исписанную бумажку и принялась читать.
— Будто все верно записано, — хмыкнула Даша и всучила полицейскому в руку стакан зубровки.
— Пейте! Маша, закусить!
Леша осушил стакан напитка за пять глотков. Перед его лицом уже летал среднего размера соленый огурчик.
— Закушайте, — попросила его Наташа, — и мы сможем дальше вести нашу увлекательнейшую беседу.
Алексей вынужден был словить огурец и отправить его в рот. Огурец целиком и с хрустом был оприходован. Стакан зубровки потихоньку топил каменный живот полицейского и тепло опускалось ближе к софе.
— Пишите-пишите, что вам еще рассказать? — прекрасным женским и грудным голосом с ним говорила уже черная пантера. Она зевала и махала лапкой себе в пасть.
— Отпустите меня, я никому ничего не расскажу, я мамой клянусь. — плакал молодой участковый и утирался синим петушком.
Котя подошел и нежно приподнял гостя.
— Скажите, Алексей, вы бы куда сейчас хотели бы попасть? — Котя спросил с какой-то надеждой.
— Домой, у меня девушка, мы недавно сняли квартиру. — Леша мял петушка.
— Ах, как жаль. Думал вы захотите в какое-нибудь сказочное место. — с этими словами открылся проход в какую-то квартиру.
Страшный шимпанзе подошел к стойко рыдающему Алексею и повел его всего дрожащего и мокрого под ручку в проход.
— Дорогая, я привел вашего выдающегося участкового! — сказал Мишка, придя в себя самого.
Полицейский уже смотрел на мощного паренька с добрейшим лицом и без белья.
— С кем это ты говоришь? — в комнату зашла милая девушка в бигуди и халате. Она вылупилась на задницу уходящего в проход Мишки.
— Вы забыли свою фуражку и бумажку! — В квартиру к участковому вбежала Наташка уже без меха. В одной руке она держала полицейский головной убор, а во второй исписанную бумаженцию с отверстиями из-под когтей крупного кошачьего.
Наташка отобрала у Алексея петушка. Тот вырвался и, кудахча, влетел в портал.
— Драс. сь… — Сказало лицо в бигуди.
Им в проход махало пятеро молодых людей. Они смотрели и умилялись, как дрожащий Алексей взял свою девушку за руку, и вместе с ней моргали, смотря, как исчезает поход.
— Маши…на… — поздно спохватившись осекся участковый Лапин.
Звук полученной оплеухи, ярко осветившей съемную квартиру, ребята уже не услышали.
— Ах, как жаль, я так надеялся, что этот пытливый полицейский захочет стать нашим клиентом. — протянул Котя. — Мы могли бы проследовать за ним.
Из портала вышел рыцарь в латах, с алебардой и срубленным плюмажем. Свободной рукой он держал что-то мило шевелящееся, по-младенчески кряхтящее и замотанное в бархат.
Но сонная Даша отправила его восвояси. Остальные даже не стали смотреть в его сторону. Не до сантиментов. Нужно выспаться.
Из открытых створок спален замка сочился вкусный пьянящий воздух. Кричали странными звуками неземные животные, гигикали птицы, клокотали, постукивали и пели то дальше, то ближе невесть кто. Звуки отражались от каменных сводов, усиливались, обволакивали и погружали в атмосферу таинственности.
Сон поглотил всю пятерню отважных. Им снились чудачества, крылья, монстры и полицейские в больнице.
Проснулись рано, бодрые и полные любопытства.
По утру все снова толпились у окон. Теперь можно было высунуть головы из узких щелей и оценить как сам замок, так и пейзаж.
Привычным оказалось солнце и зелень. Вполне по-земному. Пейзаж, горизонт, деревья — если не сказать, что ты не на Земле, то и не поверишь. Местная луна исчезла. Кто там знает ее цикл? Нежно-голубое небо с вполне земными пушистыми облаками, ветерок в лицо и запахи в нос.
На этой стене окон больше не было, спальни возвышались примерно на уровне этажа шестого, если оценивать от подножья. Повернув голову вверх, можно было видеть край высокой башни со шпилем. На шпиле развивался бардовый флаг с изображением прохода. Обычная арка, нарисованная, или вышитая белым. Из окна не рассмотреть.