— Тогда решено, сможешь найти того пацаненка у деревни еще разочек? — спросила Маша.
— А куда он денется? — ответила Даша. — Поболтаем. Можем и по поселку пройтись, чтоб наверняка.
— Нам следует подойти поближе тогда. Вдруг там уже кто-то будет из этих, а они смогут напасть на тебя! — переживал Мишка.
— И то верно, после потери такого количества бойцов, они точно будут наготове и во всеоружии. — сказала Даша и сжала кулачки.
— Решено, — заключила Машка, — просим завтра Котю открыть портал поближе к городку, если не выйдет, то сходим — ходилка не отпадет!
— Пойдемте, Котю предупредим, если у него уже отпала, конечно!
Всем стало весело, они представили, как Котя ходит, и у него отпадает ходилка.
Когда все уснули, Маша какое-то время лежала и смотрела на лунное копье, что отбрасывала на потолок сквозь узкое окно луна Теи. Незабываемые ощущения сегодняшнего поражения будоражили воображение. В мыслях возникали картины расправы. Выжечь все до седьмого колена! Не оставить ничего, что могло бы напомнить о существовании культа Герметистов.
Без порталов Кости будет трудно.
Нужны картины, запахи, образы. Костя должен окунуться, ему нужно куда-то хотеть. Иначе дальше леса ему не отрыть.
Велик соблазн и ему пройти. Но достаточно одной стрелы с большой дозой боевой магии, как все окажется сном. Даже в чистом поле может лежать и поджидать меткий стрелок с одной единственной задачей. А если их сотни?
Большой риск вообще открывать портал. С одной стороны Костя, пусть он даже будет в броне и с мечом, с которым ему некогда и уроки брать, а с другой — мы можем оказаться в заложниках. Ладно я, а если они схватят Натаху?
Одним геройством верх не взять. И нужно держать связь. Машка задумалась о мобильной связи. Но что-то ей подсказывало, что никакие технологии здесь работать не будут. Она это чувствовала отчетливо. По этой же причине за несколько дней никто так и не удосужился провести свет в замок — бессмысленно, как и носить воду в сите.
Сегодня она лежала поодаль и медитировала на спящих котят Котю с Наташкой. Той, наверное, что-то снилось, и Костя прижимал к груди усатую рысью мордочку, под одеялом что-то подрагивало — Наташка за кем-то гналась. Видимо вкусное и с хвостом. Машка по-матерински улыбнулась, встала, поцеловала оба лба, оделась и спустилась к исковерканной двери.
Подвесить заклинание восстановления, а пока оно ждет, частичку лавы для прогрева и направить на металл.
Сначала металл двери немного покраснел, затем дверь затрещала в том месте, куда ее ударила Мишкина нога. А может и лучше, что Костя не видел ее вот такой, немощной, изуродованной и пришпиленной, как жук в коллекции. И мне легче, думала она, и ему, а вот Мишке не позавидую. Ты только нашел настоящую любовь, а у тебя на глазах ее на части рубят — свихнуться можно.
Льда и ветра — пусть остынет поскорей. Маша открыла засовы и выскочила на улицу.
Розово-мясная луна заглядывала на Тею со своей высоты. Маша постояла какое-то время, наслаждаясь ее мраморным рисунком. Зрелище стоило бессонной ночи.
Маша взлетела и понеслась вдоль дороги в сторону воды.
Вода оказалась очень соленой. При ведьмином зрении был виден совсем другой океан. Пласты магии светились сочными яркими красками, они сталкивались, смешиваясь и порождая диковинные формы. Иногда пласты отталкивались — слишком противоположные сути не желали взаимодействовать. Тогда пласты съеживались, затем выпускали щупальца-отростки, прощупывая окружение и расправлялись в наиболее пустые и подходящие стороны. Чрезмерно широкие слои теряли цвет и свечение, и тогда из глубин прорывались новые свежие смыслы, они разгоняли слабую магию, и та, как пятна бензина в луже, расплывалась слабой питательной субстанцией. Океан магии бурлил, как вселенская лавовая лампа. А еще он звучал. Шум, звон, треск, писк и низкие гудящие интонации долетали из разных локаций. Вон то алое пятно, плывущее вдаль, собирается и скручивается причудливой спиралью, от него доносится низкое жужжание, как если бы майского жука увеличить до размеров небоскреба, а затем записать на пленку, а на пленку надавливать пальцем в произвольном порядке. А маленькая желтая полоска, что прибилась к самому берегу, уже почти молчала.
Маша прикоснулась к ней. Это был смысл гибели небольшой стайки рыб. Кто-то позавтракал, а суть осталась, она перешла в океан и теперь ищет, с кем бы слиться. Более сильные сущности вытеснили ее почти на самый берег. Иди ко мне, влейся в меня — Маша прикоснулась рукой и желтая змейка, как обиженный голодный котенок вползла ей в руку. Маша ощутила, как желтое одиночество развеялось и стало глотком веселья и радости — это были яркие и юркие рыбки, они предложили дружбу, Маша откликнулась, и они растаяли в ее магии.