Он приблизился к полковнику и спросил с грузинским акцентом: — По чем Родиной торгуем?
Гурьянов попятился, пока не упал задницей на софу.
— Будем знакомы, — сказал Люцифер, — меня зовут Святослав!
— Влад… Владлен. — поклонился он ангелу.
— Обещаю, больно не будет, Влад Ленин, кажись? — сказал Люцифер Гурьянову.
Полковник сидел молча. Но по всей видимости, он не был достаточно напуган, поэтому Люцифер продолжил: — Так же меня называют у вас чертом.
Торговец секретами открыл рот и побелел.
— Откройте для меня проход, уважаемый Костя!
Котя потянулся к перу, Люцифер благородно предоставил тому свою руку. Обычная кровь. Перо вывело “Зло ∞”
Полковника подцепили пальцем за чалпан и повели к двери, Котя ее открыл.
Если бы здесь была ведьма Маша, и если бы она посмотрела сквозь дверь ведьминым зрением, то она увидела бы массы темных человеческих смыслов, таких как: зависть, похоть, нетерпение, жажда наживы, месть, слабость и лень. И этот список был бы бесконечен. Она могла бы заметить растворяющихся в этой массе магии человеческих и не только тел. Здесь были собаки, кусавшие людей, здесь были лошади, убившие наездника, быки, задравшие тореадора, коты, стянувшие плохо лежавший окорочок.
Вот такое-вот оно, зло. Человечное, многогранное и несправедливое. Не всем повезло быть утопленным котенком, абортированным плодом или блаженным идиотом с синдромом лишней хромосомы. Украл в столовой в детстве лишний кусочек хлеба? Вор! Добро пожаловать!
Но Котя и Гурьянов видели лишь лаву с едким дымом, в которой горели чьи-то шевелящиеся останки.
Полковник попятился. Он плакал и стенал.
— Костя, вы не могли бы завершить начатое? — Люцифер обратился к Коте и показал на Гурьянова с дырой в спине.
— Что-то не очень горю желанием, — ответил тот.
— Право же! А чего вы добивались, делая приписку в вашей записке? — Люцифер впился взглядом в Котю, наслаждаясь, как до того доходит, что его шалости не остались незамеченными. — Не это ли конечная цель — возмездие?
Люцифер тихо смеялся, подрагивая крыльями.
— Не позорьтесь, Костя, ничего не отвечайте. Но вы все-таки обязаны завершить начатое. Чтобы в следующий раз вы имели причину хорошенько задуматься над последствиями ваши будущих поступков.
— Ну! — Люцифер рявкнул так, что на го лице зашевелились прожилки цвета горящей лавы, а глаза стали двумя черными дырами, какими и должны быть сингулярности абсолютного зла.
Гурьянов упал в ноги Коте, плакал и умолял. Сатана ухмылялся и давал понять, что у Коти нет никаких вариантов, кроме как завершить дело.
Привратник был достаточно силен, чтобы поднять за шиворот взрослого мужчину.
— Я прошу прощения. Хотя вы меня и не простите. — начал Котя.
— Да он теперь вечность будет вас проклинать, Костя. Заканчивайте цирк. — продолжал получать кайф от происходящего Люцифер.
В Коте назревал нервный срыв. Одно дело писать доносы, пусть и справедливые. Он даже был готов сразиться на мечах. Но вот так обречь на муки вечные… Нет, он не мог так поступить.
Резкая подсечка, мужик с крыльями попытался выставить вперед руки, Котя быстро схватил его за крылья, и, как курицу с сильным толчком отправил того в портал вместо Гурьянова.
— Будто бы вреда не причинил на своей территории, как говорится.
Полковник был полностью растерян. Он только что ожил, познакомился с Люцифером и чуть не упал в лаву, где сразу бы не сгорел, а мучился, растворяясь в ней невесть сколько.
Котя вывел нелепого полковника в коридор, открыл дверь и вытолкал взашей.
— Что теперь будет со мной? — спросил тот.
— Да откуда мне знать, я даже не знаю, что теперь будет со мной. — сказал Котя и захлопнул дверь.
— Да ничего не будет, — Котя обернулся и увидел Гавриила, — он, как у вас говорят, брал тебя на понт.
— Странные у вас развлечения, — печально подметил Котя, — и вы с ним странные.
— Поживешь с наше — и не так раскорячишься. — Люцци печально ухмыльнулся. — Котя, ты чего задумал? — спросил он.
— Вы о чем сейчас?
— Я о твоей затее с записками. Нет, ты ничего не подумай, просто обычно привратники развлекаются, живут на полную, с барышнями имеют частый и регулярный успех. А ты вот задумал что-то.
Гавриил прошелся к бару, открыл замысловатую бутылку и отпил с горла.
— Ты бы мог напиваться, и ничего твоему здоровью не сделалось.
Он прошелся по залу и посмотрел на ковер.
— Мусорим? — спросил он ехидно.
— Да вы издеваетесь! — бросил ему Котя, — Уже несмешно.