Трое, обнажив клинки, стали в защитную стойку.
Катана легкая, прочная, длинная и… Машкина магия. Клинки же короткие и почти без магии. Если бы за поединком следила ведьма, или Котя принял бы немного того чудного напитка, что позволяет несколько минут созерцать суть и смысл, то он бы увидел, что его катана светится алым и огонь ее стойкий, как и алая аура его самого. Оружие противника едва мерцает желтым.
Тройной щелчок! В руках отважных воинов культа Герметистов по осталось по стальному обрубку.
“Накуси-выкуси!” — смеялся ужасным японским смехом меч.
Присест с разворотом — шесть хрустов. Катана со сверхзвуком перерубила шесть ног. От такой скорости вращения у Коти перемешались кишки и завихрились мозги.
Надрывный пронзительный крик троих инвалидов кольнул сердца остальных нападающих. Шелест их ног затих. По славной традиции запугивания, катана вспорола брюха каждому. Коте приходилось нагонять и переворачивать на спину расползающихся, как жуков безногих убийц. С хрустом катана вонзалась сквозь латы в животы жертв.
На несколько секунд меч застывал в телах и словно пипетка вздрагивал, натягивая Котю энергией падших, из которых уходила жизнь.
Теперь и Котя знал, что такое питание. Ему не приходилось поедать своих жертв, как Пантере. Ему не приходилось поджаривать их, как Забойщику, ему не нужно измельчать их на атомы, как Стихии. Котю насыщала Катана.
В момент первой трапезы он до конца понял, что Катана ему рассказывала про единение с оружием. Меч — это жало, а он — шершень. Комар. Вампир. Скорпион. Как паук пьет размягченную плоть, так и Котя насыщался дополна жизненной силой падших воинов.
— Пипеточка ты моя… — ласково он похвалил свою Катану.
“Тише, ты, мешок с костями, не то Ведьма тебе яйца открутит, а Кошка их сожрет. Наелся хоть?”
— О, да. Что дальше?
“Дальше — сам, дряблый твой зад!”
Котя вскинул руки с мечом вверх, магическая энергия вспыхнула ослепительным светом на конце Катаны.
“Да есть же! Вон они, руби, руби, руби, руби…”
Все то время, как Котя исполнял воздушные пируэты, рассекал спины, лишал рук и голов, повергнутых в безуспешную защиту, катана подначивала его ритмичными криками. Последних Котя шинковал, танцуя под этот первобытный ритм.
С каждым ударом воздух наполнялся красным туманом брызг, возбуждая его первобытное естество, жажду крови, мяса, боли и крика врагов, их мольбы о пощаде, и в конце концов, возбуждая, как мужчину.
“Я вижу, ты готов познать искусство боя до конца?”
— Еще как, ты только покажись, Катана!
Руки отлипли от притёртой рукояти, Катана вонзилась в стенающего врага и пустила в того корни, ствол стал гибок и от него пошли ветви, дерево покрылось цветами. Сакура вздрогнула и сбросила в одночасье все лепестки, к тому времени, как они упали оземь, перед Котей стояла стройная, как меч японка, с гладкой девичьей кожей, смоляными волосами по пояс, темными губами и маленькими острыми темными сосками.
Катана дерзко подобралась к Коте, содрала с него латы, ударом ноги в грудь опрокинула кипящего от вожделения юношу, и метко нанизалась на его орудие.
Котя был покрыт кровью врагов, она просочилась ему под одежду, она попала ему в нос, рот и глаза, возбуждая и бодря. Катана все больше пачкалась о Котю. Сначала руки ее окрасились в алый, затем губы, грудь, бедра. И вот уже Котя жирно обмазывал ее тело своими руками. Он с силой втирал кровь в ее кожу, он запускал нос в волосы Катаны и вдыхал ее металлический запах.
“Руби, руби, руби…” — все еще слышалось в его голове, Катана задавала все тот же ритм. Как только магия внутри Коти забурлила от макушки до пят, от кончика пальцев рук до живота, Катана запульсировала и своим нутром потребовала наполнить ее излишками силы поверженных врагов. Эта сила постепенно собиралась у Коти в животе, заставляя дрожать и темнеть в глазах. Катана замедлила пульсацию, но усилила каждый позыв, намекая, когда именно она будет готова впитать смысл победы. Когда магия разогрела все его нутро, она, словно лопнувший нарыв выплеснулась в Катану, та конвульсивно запульсировала, даже в реальном мире было видно, как от ее живота Котина магия движется по ее телу, поступает в тонкие нежные руки и женственные ноги. Когда магия продвинулась к Голове девушки, ее глаза вспыхнули малиновым цветом и Катана издала дикий первобытный вопль. Что даже ноющие умирающие вокруг них враги притихли. Яркий свет наполнил поле сражения и тут же погас.