Через несколько минут коса была расплетена, лезвия из волос выброшены в степь, ей оставалось лишь проследить за их полетом. С замиранием сердца, она надеялась, что ее последний тайник, вшитый в кожу на внутренней стороне бедра, он не найдет.
Надеялась она зря! Перевернув вновь на спину, он провел руками по всей поверхности ее кожи. Хелл вырывалась, отчаянно ругаясь, но один из варваров опустился на колено возле ее головы, и тот, что ее обыскивал, просто завел руки наемницы за голову, второй крепко сжал запястья. Хелл замолчала, и перестала выдираться, с мрачной обреченностью стиснула зубы, когда он полоснул кинжалом по бедру, обнаружив тайник. Пока чрезмерно сообразительный варвар извлекал плоскую пластиковую коробочку, с отравленными иглами, наемница лишь вздрагивала от боли, но не издала ни звука. Потом почувствовала как раны, и от тайника, и от черного копья он аккуратно вытирает салфеткой, а после и вовсе их перебинтовывает. Несложно было догадаться, для чего ее оставили в живых, слишком уж сильно разочарованы были остальные варвары, от того, что им бабы не достались.
"Прав был даркианец, — подумала Хелл, едва не рыдая от бессильной ярости, — лучше бы там и с ним, чем тут посреди степи… "
Но вопреки ее ожиданиям второй варвар запястья отпустил, а ее победитель, перехватив руки наемницы, аккуратно их связал, затем поднял ее с земли, практически спеленал своим плащом, свистом подозвал чешуйчатого скакуна.
— Никуда я с тобой не поеду, пожирателя тебе в родственники, урод! — она сделала отчаянную попытку вырваться, которую он без труда пресек, удержав ее одной рукой, затем перекинул поперек животинки, сел на ящера и усадил наемницу перед собой.
Через несколько минут отряд двинулся в степь, оставляя за собой горящие корабли, мертвые тела, раскуроченные силовые установки. Хелл изогнулась, пытаясь разглядеть, что сталось с выжившими, но варвар прижал ее к себе, не позволяя и пошевелиться.
"Одного не понимаю, — сокрушалась про себя наемница, — на кой нужно было столько тренироваться, если в итоге вляпалась в дерьмо, которому все мои боевые навыки, как потуги младенца! На кой учить больше ста языков, если в итоге те единственные, которые оказались сильнее, говорят на том самом языке, который я ни хрена не знаю! На кой вообще оружие, если этих пасынков свинокрысов ничего не берет? Где вообще смысл этой раниновой жизни?!"
Ей показалось, или этот варвар еле сдерживается, чтобы не захохотать? Хелл мгновенно проанализировала воспоминания о том, как он обращался с браслетами, как нашел ее тайник в коже, едва она о нем вспомнила, и поставила ментальный блок, в лучших традициях Сайсиена, проклиная свою беспечность. А вот разочарованный вздох варвара она определенно услышала!
Они ехали весь день, и лишь выдержка и тренировки не позволили Хелл испытать все прелести морской болезни из-за качки на ящере. К ночи, когда дорогу различали уже только ящерицы, варвары остановились. Начали переговариваться на своем странном, но мелодичном языке. Наемницу стянули со зверушки, положили на расстеленную шкуру. Вскоре затрещал костер из сухих колючих кустиков, и Хелл в отблесках костра разглядела тех четырех наемников которые остались живы.
"Бедные мужики, — с грустью подумала наемница, глядя какие взгляды на них бросают варвары."
Похоже, наемники думали так же, старательно прикрывая обнаженные участки тела остатками комбинезонов. Хелл заметила, как из темноты возвращается ее победитель, неся какую-то убиенную зверушку. Он остановился возле сжавшихся от холода и ужаса наемников, словно прислушиваясь к ним, а затем громко расхохотался. Один из варваров спросил что-то, хотя не сложно было догадаться, что вопрос о причине веселья, и когда ее варвар ответил, остальные тоже разразились издевательским смехом.
"Арсигаи мне в печень, — с яростью подумала Хелл, — он телепат! И если так легко считывает мысли, то сильнейший из всех кого я знаю! Как я попала…"
Она знала, что варвар не может прочитать ее, пока она держит ментальный блок, но какие-то эмоции он считал, потому что тут, же замолчал и уставился на нее.
Бросив зверушку остальным, воин медленно подошел к наемнице, сел рядом, стянул повязку с лица, позволяя ей себя разглядеть. У Хелл перехватило дыхание, сердце отчаянно забилось, а тело покрылось холодным потом. Он был красив, безумно красив — каждая черточка лица словно вылеплена скульптором. Линии губ, подбородка будто очерчены, нос, немного орлиный, прямой и глаза, чуть раскосые, большие, так похожие на человеческие и одновременно совершенно фантастические, потому что меняли оттенок от черного до темно-синего, похоже следуя за его эмоциями. И зрачок, подвижный, плавно перетекающий из круглого, в по-змеиному овальный. Но ее поразила не красота варвара — наемница видела это лицо, видела так же отчетливо, как видит сейчас, только то лицо действительно было вылеплено скульптором и находилось в разрушенном храме деймасов! На варваре был капюшон из чешуйчатой кожи, но Хелл уже не сомневалась, что у него длинные прямые черные волосы, впрочем, нет, он вождь, не правитель, а значит, волосы коротко острижены. Лицо как в Храме!
Тогда, разглядывая скульптуру безумно красивого зрелого мужчины, она мечтала встретить такого в жизни. Домечталась, тахешесс! Кто ж знал, что величайшая цивилизация во вселенной влачит жалкое существование… Красивые, мудрые, могучие, невероятно сильные и всего лишь варвары! Конечно, Хелл знала, что цивилизации зарождаются, переживают взлет, а затем умирают, но как не хотелось верить, что подобная судьба могла постигнуть деймасов! Сильнейшие во вселенной стали жестокими варварами! Она, не сдержавшись, застонала от разочарования, и увидела, как он улыбается божественной, удивительно прекрасной улыбкой бога, Хелл и сама не поняла, почему улыбнулась в ответ.
"Если бы только Сайсиен знал, — с грустью подумала наемница, — впрочем, теперь понятно и почему они перебили нас как муравьев… с ними невозможно воевать, они изначально сильнее…"
Варвар встал, направился к костру, о чем-то переговариваясь со своими, а Хелл с грустью смотрела на остальных, не желая верить в свое открытие. Как это страшно, когда мечты сбываются и одновременно разбиваются, как хрустальный шар. Впервые не хотелось думать о том, что будет дальше, не хотелось думать ни о чем. Было безумное желание сбежать к Стилету, а потом, вернувшись в Рай рассказать обо всем хранителю, и просто поплакать на берегу океана. Хелл всхлипнула, с тоской посмотрела в ту сторону, откуда они приехали.
Варвар подошел к ней, как-то по-своему истолковав ее поведение, поднял, распеленал, развязал руки, накинув шкуру на плечи, повел подальше от костра.
"Хоть насиловать не при всех будет, — подумала Хелл, уже вспоминая, как можно вырубить деймаса, что-то об этом Сайсиен рассказывал."
Он отвел ее в темноту, снял с нее шкуру и отвернулся. Хелл так и замерла в шоке от происходящего, и тут до нее дошло, что ее вывели пообщаться с природой по естественным надобностям. Приоткрытый от удивления рот она закрыла и повернувшись, посмотрела в сторону, где по ее предположениям находился их разрушенный лагерь. Насколько она помнила, там осталось несколько целых спасательных катеров.
Бесшумный шаг в сторону, и плавный переход в боевой транс. Варвар резко повернулся, схватил за руку, притянул и снова укрыл шкурой. Затем прижав ее спиной к себе, достал из кармана странный светящийся зеленоватым светом кулон на цепочке, и поднял на вытянутой руке. Камень засиял ярче, раскидывая лучи света и проследив за лучами, Хелл вздрогнула от ужаса — повсюду светились зеленоватые глаза, где больше, где меньше, глаза хищников. Прислушавшись, она различила и хруст, и чавканье — степь жила своей ночной жизнью, и, похоже, эти твари лишь к костру боялись приблизиться. Или к странным зеленым огонькам, которые словно опоясывали их лагерь? А варвары не так просты, как кажется!