Я приводил себя в форму для отбора в SAS.
Что-то ударило меня по рулю справа, я вспомнил удар. Я поднял голову и увидел "Вольво". Он оказался слишком близко и задел меня своим боковым зеркалом. Я боролся за равновесие, когда мое колесо врезалось в бордюр и я вылетел на встречную полосу.
Я вспомнил очень яркий свет фар на моем лице, мир перевернулся с ног на голову, а потом что-то столкнулось со мной...
Остальное рассказал мне полицейский, который пришел взять мои показания жертвы дорожного столкновения.
Когда переднее колесо моего велосипеда вывернулось под девяносто градусов, я перелетел через руль и был сбит автомобилем, слишком быстро ехавшим в противоположном направлении. Я был вверх тормашками, когда он переехал меня, его решетка радиатора врезалась мне в поясницу. Моя голова попала под бампер, а ноги - в ветровое стекло. Водитель ударил по тормозам, но недостаточно быстро, что бы предотвратить переезд через плечо. Неудивительно что меня превратило в кашу.
Я, наконец, собрал всю храбрость и задал врачам единственный вопрос, имевший значение. Отбор в SAS. Каковы мои шансы?
Большой жирный ноль, как оказалось. Они сказали, что я везунчик, потому что не списан по инвалидности из десантников. Хорошая новость была в том, что они выписывали меня из госпиталя; я мог отправляться домой - если можно назвать армейское жилье на окраине Олдершота "домом".
В течении нескольких следующих месяцев, мои кореша заходили вымыть меня, потому что мне было слишком больно двигаться. У меня был лиловый синяк от пальцев на правой ноге - где они прошли через ветровое стекло - по всей ноге, через мою задницу, спину и плечо, наконец, прятавшийся где-то под моими волосами.
Через несколько недель я снова начал ходить, с использованием короткой и длинной клюшки для гольфа. Для 2-го парашютно-десантного батальона, это не было военным ранением; в старые дни это был случай "уберите это отсюда и дайте нам знать, когда сможете сновать драться".
Мне было больно даже думать об этом.
Через месяцы, когда я был в госпитале на очередном обследовании, они обнаружили у меня еще повреждения; те, которые они должны были найти, прежде чем выписали меня. У меня были множественные переломы по всему телу, некоторые из которых срослись неправильно.
Как сказал парень, дни моих боев закончились.
Остановленный и проверяемый
Я вступил в ряды десантников в 1984-м и думал, что нашел свое место в жизни. Для меня быть принятым в этот элитный полк было моментом, когда передо мной открылась дверь. Авария захлопнула эти двери перед моим носом.
Я родился и рос на северо-востоке, но, будучи ребенком, постоянно попадал в неприятности. Мои родители расстались, когда я был совсем маленьким. Против моей воли, я остался с матерью, как и мой младший брат. Он вышел из-под контроля в еще большей степени чем я и оказался в закрытом учреждении; интернат для "социально неприспособленных", как они его называли. Сегодня он был с нами, а потом исчез. Он был самым близким человеком, который был у меня - единственным постоянным в моей жизни - и я был зол, что "они", кем бы они ни были, забрали его у меня.
В то время я не знал, что моя мать не справляется. Мы были подобны героям комикса "Дети с Баш-стрит" на крэке, мой брат и я; проблема на проблеме.
Когда я не прогуливал школу, то дрался с обидчиками на игровой площадке и обычно наносил увечья. Только благодаря чистой случайности, мне удалось избежать исправительной колонии. У меня были веские причины для признательности. Однако, что бы я не думал о себе, я увидел фильм "Подонок", с молодым Рэем Уинстоном в главной роли и мне малость не понравился его внешний вид. Интернат для мальчиков, спецшкола, Борстальский дом или как вы его там еще назовете - это место убило бы меня. Это чудо, что оно не убило моего брата.
Как только я смог бросить школу, я ее бросил, и без аттестата с моим именем.
Наконец, вернувшись в компанию своего отца, я устроился на работу учеником инженера в маленькой мастерской в десяти милях от дома. Высшим достижением моего ученичества было вытачивание, фрезеровка и сверловка иллюминаторов первого британского железного боевого корабля. Корабль Его Величества "Уорриор" реставрировался на верфи в Хартлпуле и у меня была важная работа. Это было начало восьмидесятых, безработица перехлестывала через край и я думал, что буду жить и умру на северо-востоке.
Тысячу медных дверных ручек и шестьдесят семь плохо оплачиваемых иллюминаторов спустя, моя работа над "Уорриором" была закончена - и я тоже, пока однажды не встретил Стига в пабе. Местный крутой чувак, он был в увольнении от парашютно-десантного полка. Две вещи впечатлили меня в Стиге. У него были деньги - больше денег, чем я мог представить - и ему было что рассказать. Большинство его рассказов касались Фолклендов, где "Парас" были в самой гуще событий. Если я смогу присоединиться к парашютно-десантному полку, рассуждал я, я не только буду при деньгах, я еще увижу наконец мир - что еще лучше, буду сражаться в его отдаленных частях.