Я запустил единственный двигатель "Газели" - никаких проблем не было - но моей первой настоящей проверкой стало, когда я должен был взглянуть назад, что бы никто не был обезглавлен, когда я запускаю винт. Палмер был настолько велик, что я не мог ничего за ним увидеть.
Я заговорил по интеркому.
- Не могли бы Вы проверить левый борт, сэр?
- Нет.
Палмер продолжал смотреть прямо перед собой, его забрало скрывало любое выражение, которое у него могло быть.
Внутри меня что-то начало умирать. Что, черт возьми, это было?
- Пока я не проверю левый борт, сэр, я не могу запустить винт. Я могу отрубить кому-нибудь голову.
Он снова придавил меня, и нехотя взглянул влево.
- Чисто.
Мои дурные предчувствия усилились. Я думал обо всем, через что я прошел, целый год обучаясь полетам, и как это заканчивается: втиснутым в крошечную кабину с гигантским инструктором, который, кажется, одержим тем, что бы завалить меня.
Каким-то образом, когда мы прокладывали свой путь над сельской местностью Хэмпшира, я заставил себя сосредоточиться. Я просто должен был сделать все, как можно лучше; я должен был держать все под контролем. В течении большей части полета, я был в каком-то состоянии, напоминающем дзен, несмотря на молчаливое присутствие Чоппера Палмера, и тот факт, что я был придавлен на своей стороне кабины огромной человеческой тушей.
Шаг за шагом, мы проходили экзамен, пока, в самом конце, не настал решающий момент: Учебная Вынужденная Посадка. Я сделал несколько УВП, которые, как я считал, были довольно хорошими. Затем, когда мы приближались к аэродрому, за минуты до завершения экзамена, он внезапно сказал "Взял", вырубил двигатель, и мы стремительно понеслись к земле.
Когда шла вынужденная посадка и авторотация, это было лучшее, что я когда-либо видел; он умело, в самом деле, использовал последние крохи энергии в свободно вращающемся винте "Газели" для красивой плавной посадки, которая закончилась буквально поцелуем полозьями вертолета травы.
Когда мы остановились, я был настолько потрясен этой демонстрацией учебника, что не смог врубиться, что он говорил. Только когда мой мозг повторил команду, я понял, что он велел мне снова взлететь и дал мне координаты.
Я пропустил их.
Он подловил меня, старый ублюдок. Я думал, экзамен закончился.
Я набирался смелости попросить у него снова координаты, когда он повернулся ко мне.
- Фаррар-Хокли упал с лестницы в своей оранжерее. У него вилы в заднице. Нужно срочно отвезти его в больницу. Я так понимаю, Вы знаете кто такой Фаррар-Хокли, капрал Мэйси...
- Фаррар-Пара - ответил я, проверяя координаты и думая, что он сказал.
Генерал Фаррар-Хокли был большой шишкой, который ушел на пенсию десять лет назад и глядя на координаты, которые Чоппер чертов Палмер только что мне дал, видимо жил в лесу Харевуд, в нескольких минутах полета.
Чего я не знал, так это того, была ли эта медэвакуация настоящей.
Я направил нос в направлении дома генерала.
По пути туда я проверил карту и заметил, что генерал жил в районе, который инструкторы использовали как места для посадок в ограниченных условиях, места, в которых вертолету было трудно, если не почти невозможно приземлиться, которых не было на картах-шпаргалках.
Я осторожно облетел вокруг лужайки, которая представляла собой замкнутую зону. Каждый раз, как я смотрел вниз, она выглядела меньше и меньше. Я обратил на это внимание большого человека.
- Так посади нас там, пока у нас не закончилось топливо - потребовал он - Фаррар в плохом состоянии.
Я высматривал крошечный просвет в деревьях, надеясь на вдохновение. Все это очень рискованно. Я не знал, что делать.
- Ты собираешься это делать или как? - наполовину заглушенный треском коммуникатора и визгом "Газели", голос Палмера все еще мог заменить мегафон.
Время включить мозги, Мэйси. Палмера не интересовали дебаты или обсуждения. Он ждал решительности и действий.
Какой был правильный ответ? Что я должен был сделать?
Я глубоко вздохнул.
- Нет, сэр. Я не собираюсь это делать.
Затем, после паузы прозвучало:
- Я бы тоже не смог. Вези меня домой.
Я вздохнул с облегчением. Но Палмер со мной не закончил. Когда мы подходили к аэродрому, он потянулся вперед и вырубил мне двигатель.
Снова подловил...
Я применил свои навыки авторотации, сбросив шаг-газ, который был у меня в левой руке, что бы сохранить энергию в лопастях, которую я мог использовать для смягчения посадки. Мы падали как камень и тон лопастей поднялся на октаву, так как они раскручивались все быстрее и быстрее.