Те же деревья вдоль газонов, только они с каждым годом растут всё выше.
Те же автомойки, здания старшей и младшей школ, детский садик за сетчатым ограждением, площадь с чугунным Теодором Рузвельтом на коне, то же кафе «Молли» с пыльными витринами и самыми вкусными гамбургерами родом из детства.
— Ну и дыра, — сказала Стейси и захлопнула водительскую дверь.
— Вполне милый городок, — заметила Оливия. — Ужасно рада, что мы вышли. Разомнусь немного.
— Если нам сейчас отдадут ключ, не придётся больше никуда ехать, — напомнила Констанс и мотнула головой. — Пойдёмте, выпьем по коктейлю?
— Я за рулём.
— По молочному, Стейси!
Подруги засмеялись и пошли к «Молли».
Хорошо, когда тебе ещё нет двадцати. Всё такое будоражащее, лёгкое, алкогольно-пьянящее. Каждая шутка вибрирует смешком в горле. Если ты молода и хороша, если ты красива и учишься в хорошем месте, и если у тебя нет особенных проблем дома — кажется, нет — то быть такой, как Стейси, Оливия и Констанс очень приятно.
Над дверью звякнул звонок. Здесь пахло жареным луком, картошкой в масле и колой — но запахи все были вкусными. «Молли» держала марку. Констанс хорошо помнила, как они с бабулей ходили сюда каждый выходной, и как отмечали встречи и прощания тоже здесь, за столиком у окна с видом на стену розовой Ратуши. У них были любимые блюда. Кажется, чизбургер с кунжутом и…
— Ты уверена, что мы здесь не отравимся? — беспокойно спросила Оливия.
Констанс с укоризной посмотрела на неё.
— Иди, займи столик, — посоветовала она.
— М-м-м, антисанитария, — сказала Стейси и многозначительно кивнула на пыльные лопасти вентилятора, прокручивающие воздух в центре зала. — Лучшее.
— Так, — строго осекла их Конни и нахмурилась, взяв обеих подружек за плечи. — Мы не фыркаем, не ведём себя как снобы и не делаем вид, что не хотим есть.
— Мы ещё хотим выжить после еды, — намекнула Оливия.
— Иди уже, паникёрша! Мы закажем за тебя.
— Но…
— Здравствуйте! — громко позвала Констанс, подойдя к стойке. К пустой, надо заметить, стойке.
— Нам здесь никто не рад, пошли отсюда.
— Нет, Стейси, стоять. Впрочем, чего это… ты мне здесь не нужна. Иди сядь к Ливи, можете трястись от ужаса вдвоём.
— Размечталась!
Они облокотились о стойку и стали ждать.
Это было типичное раннее утро в типичном кафетерии, какие модны было с шестидесятых, а то и раньше, в любом городке и городишке. Может, к вечеру здесь и собиралась местная молодёжь или работяги с реки Чероки, но не сейчас. Кому взбредёт в голову есть гамбургеры утром? Только нездешним чудакам и отчаянным путникам.
Как и в то время, когда Мелисса, мать Конни, была того же возраста, что и дочь, так и сейчас в кафе ничего не изменилось. Всё те же лаковые красные диваны с низкими спинками стоят эшелоном вдоль стены. Всё тот же музыкальный автомат «джук бокс» с выцветшей рекламой кока-колы на деревянной стенке заиграет рок-н-ролл, если опустить в щель для монет пять центов. Белые барные стулья стоят вдоль стойки. Всё та же шахматная плитка, без единого скола, рябит в глазах, но уже не тех ребят, кто в шестьдесят пятом брал молочный коктейль с вишенкой на белой шапке взбитых сливок. Новое поколение, новые люди — а место прежнее, и все от мала до велика вот уже сколько десятилетий говорили: встретимся у Молли.
Наконец, к ним через маятниковые двери в кухню вышел парень. Судя по красному фартуку и фирменному козырьку на голове, уже потерявшему цвет и новизну, он здесь работал. Судя по кислому лицу, был тому не слишком рад.
— Добрый день, добро пожаловать в кафе «Мо…», — и он осёкся.
Констанс и Стейси с улыбками переглянулись.
— Кажется, мы лишили его дара речи, — шепнула Стейси на ухо подружке, и обе рассмеялись.
Парень густо покраснел, но всё же подошёл к кассе.
— Я закажу первой! — оживилась Стейси.
— Какая разница, всё равно на всех берём.
— Но тогда покупаю я. Итак, — она возникла у стойки и прокашлялась, перекатываясь с пяток на носочки и задумчиво покусывая губы.
Потом задрала подбородок, старательно разглядывая доску с меню у кассира над головой, прямо над вихрастыми тёмными волосами, которые он старательно прятал под козырьком.
— Мы возьмём три молочных коктейля…
— Ванильных? — спросил он.
Стейси опустила взгляд ему на лицо и с улыбкой кивнула.
— Очень ванильных, — сказала она нежно, — и очень молочных.
Он покраснел. Щёки, кончик носа, уши — всё. Констанс с улыбкой отвернулась к Оливии: она уже заняла место у окна и копалась в смартфоне. Стейси сделала заказ.