— Я воздержусь, — сказала Оливия. — На минутку выйду, позвоню Ричи…
И она действительно вышла на террасу через главную дверь. Когда закрыла, громко брякнули разноцветные стёкла в полотне. Всё снова смолкло. Дядя смахивал с себя паутину. Стейси разглядывала предметы на пыльном обувном комоде.
Констанс обвела глазами потолок, зачехлённую люстру в гостиной и плотно зашторенные окна. Она ещё не могла почувствовать себя как раньше, хотя очень этого ждала.
— А что на втором этаже? — поинтересовалась Стейси-Энн и торопливо взбежала по ступенькам.
— Если нужна моя помощь, — сказал ей громко Хэл, проводив взглядом, — зови.
Он облокотился о перила лестницы, о большой высокий столбик, от которого те шли наверх, и перевёл глаза на Констанс.
Бог ты мой. Девочка совсем не похожа на меня. Хотя… кажется, сестрица её, Тереза, тоже была брюнеткой. А мама, вроде бы, красилась. Я уже плохо помню, как было раньше. Нужно освежить в памяти. Мне всегда казалось, что у неё волосы светлые от природы.
Хэл кашлянул и улыбнулся, когда Конни отвлеклась от разглядывания дома.
— Ну что, — сказал он. В тишине было неловко обоим. — Пойдём, я покажу тебе кухню? Там есть своя хитрость с газовой плитой.
— Да, конечно, — кивнула она и первой направилась в гостиную, чтобы дальше сквозь неё добраться в кухню.
Хэл медленно провёл языком по передним зубам, пристально проследив за Конни.
— Н-да, — пробормотал он себе под нос и лениво отлип от перил.
Взгляд его жёг Констанс спину. Она никогда прежде не понимала выражение — глазами можно дырку прожечь, но сегодня ей стало ясно, как это. Она неловко кашлянула и поправила сумочку на плече, чтобы чем-то заполнить неловкую пустоту вокруг себя, и вместе с тем рассматривала гостиную. Всё здесь было затянуто простынями, всё спрятано и закрыто.
— Мы с тобой похожи на молодожёнов, — вдруг сказал Хэл и рассмеялся, обойдя её сбоку. — которые приехали смотреть новый дом.
Конни вскинула брови.
— Молодожёнов?
— Ну да, — он рассмеялся снова. — Знаешь, они всегда приезжают в такие вот запечатанные дома. Где всё запаковано. Обычно в них ремонт так себе, понимаешь? Всё старое, всё разваливается и скрипит. Но, ха, знала бы ты, как их нахваливают риелторы.
— Ты женат? — спросила Констанс весьма вежливым тоном, но Хэл замолчал у неё за спиной.
И она поняла, что могла ляпнуть лишнее.
Не все готовы отвечать на личные вопросы своим без пяти минут новообретённым родственникам.
Хэл небрежно сказал, поравнявшись с Конни:
— Нет, не довелось. У меня была женщина, которой я сделал предложение. Но она… — он как-то странно скривил рот и поморщился.
Конни ничего не сказала, глядя на дядю и на его резко переменившееся лицо. Даже это безразличное спесивое выражение не могло скрыть странной внутренней боли. Она проявилась в хмурой складке между бровей. В морщине на лбу, под короткими белыми волосами. В прорезавшихся складках в углах пухлых капризных губ, подобных купидонову луку.
И Констанс стало до противного жалко его. Отчего — она не знала, но ей хотелось бы стереть эту тревожную морщину. Она пока слабо понимала, почему Хэл нравится ей таким, каким предстал в первую минуту: до чёртиков самоуверенным, спокойным и невозмутимым, похожим на ленивого хищника в этом тихом светлом городке.
— А это та самая плита? — сменила она тему и указала на здоровенный агрегат в центре кухни под куполом вентиляции.
Хэл небрежно кивнул.
— Да, детка, ты угадала. Впрочем, не заметить её было трудно.
Он подошёл к плите ближе и провёл по ней рукой.
— Газовая. Это хорошо и плохо сразу.
— Почему?
— Потому что газ можно включить незаметно. Ты быстро принюхаешься к нему, а можешь совсем не почувствовать. Газ — опасная хрень. Надышишься им, заснёшь и не проснёшься.
— Ого. — Конни с опаской посмотрела на плиту.
У неё дома была только электрическая.
— Газовый вентиль пока перекрыт, но я всё улажу, — успокоил Хэл. — Вот, подойди сюда. Видишь эти выключатели? Они как раз регулируют огонь в конфорках.
Констанс шагнула к нему ближе и уставилась на пыльные чёрные ручки, выстроившиеся в ряд на специальной панели. Хэл притянул её за локоть ближе и поместил перед собой.
— Так. Запомнила их положение?
— Все повёрнуты горизонтально, — произнесла Констанс.
Она чувствовала, как при каждом вдохе его вздымающаяся грудь и твёрдый живот касаются её спины.
Это было невыразимо странно. И ещё больше — невыразимо приятно. Она облизала губы и покосилась вбок. Хэл оперся руками справа и слева от неё о кухонный стол, навис над Конни. А она, в его странных объятиях, которые и объятиями-то, кажется, вроде не были, отчаянно смотрела на газовые вентили, будто пытаясь отвлечься.