Хорошие люди в хорошей компании — почти залог успеха. Но когда в ней появляется Тейлор Роурк, значит, что вечеринка будет ну почти легендарной. Он был мастер устраивать их, особенно на Хэллоуин. Все понимали: раз Тей приехал, ему здесь что-то нужно.
Вряд ли он прикатил ради брата, они с Чедом почти не общались. Непохожие друг на друга, как это часто бывает в семьях, они жили каждый по себе, в непересекающихся прямых. Так что Милли метко определила, что Тейлор здесь появился ради девчонки, само собой.
Вопрос только, ради какой.
Она вышла из дома: там было слишком душно. Много людей, чертовски шумно. Стены давили. После вчерашнего хотелось покоя и тишины. Чувство было странное. Не передать так просто, какое, но будто она побывала в могиле.
Коснулась паука или змеи. Окунулась по макушку в вязкий ил. Или прошла сквозь паутинные застенки. Странное соприкосновение с неизвестным — и тревога, осевшая на коже вместе с тем жадным оргазмом. Безумие в его потемневших глазах. И обещание неизбежного в стальной хватке цепких пальцев. Страшнее всех ужасов, хуже всего, что таилось в темноте и пугало Милли — бессознательное неизвестное, с тех пор, как она научилась говорить и звать родителей на помощь, если казалось, что в шкафу сидит Бугимэн. И Милли узнала его, ведь это был он — но пришёл не ночью, прячась за старые, пыльные дверцы среди полок и одежды, пропахшей средством от моли. Она узнала — вся покрывшись холодным потом — чудовище в том, кого избрала подарить себе наслаждение. Кому позволила себя взять.
Эти глаза — пусть и тёмные — в её воображении они были страшными белыми фонарями, бликами от очков, затаившимся стеклянным взором змеи или матовыми фасеточными глазами птицееда. А он — весь заткан тьмой. И Милли начало казаться, что это он сидел в темноте её шкафа в детской с первого дня и просто выжидал удобный момент, чтобы подобраться к ней поближе, и…
Милли вздрогнула и положила ладонь себе на шею, сжала плечи. Именно тогда она заметила движение на дороге и затравленно проследила за коричневым Плимутом, проехавшим прямо к Кадиллаку Тейлора.
А потом оттуда вышел он.
Милли подобралась и оцепенела.
Он вышел из машины. Деловито обошёл свой старый, но чертовски ухоженный Плимут — возле него смотрелся крайне органично — и открыл багажник.
Интересно, поместится ли в его тачке труп? Она достаточно большая. Да по-любому человека туда запихнуть можно.
— Плимут Барракуда, — сказал за спиной у Милли Тейлор, и она вздрогнула.
Как это она не заметила, как он подошёл?
— Какое старьё, — обронила Милли, хотя совсем не думала так по-настоящему.
Спроси её раньше об этой машине, и она бы сказала — дьявольски стильная, как и хозяин. Но, как и в хозяине, было в ней что-то хищное. Круглые фары под щитками казались нахмуренным взглядом, а стальная рама была агонизирующей улыбкой. Милли пробрало до костей, когда он лязгнул багажником. В руках он держал несколько белых пакетов из супермаркета. А потом с пассажирского места, впереди, открылась дверь — и оттуда вышла очень спокойная Конни.
— Давай я помогу, Хэл, — сказала она и подошла к нему очень близко.
Милли бы даже сказала — слишком. И едва сдержалась, чтобы не крикнуть: беги, Констанс!
Она сжала бутылку с пивом в руке так, словно та была оружием. И мрачно смотрела, как он
Хэл. Констанс назвала его Хэлом
ласково склонился пониже, совсем как к ребёнку. Было в этом что-то противоестественное. Она разок видела на видео, как тигр в зоопарке не заметил стеклянной стены и прыгнул на ребёнка.
Милли прищурилась и вспомнила.
М-м-маленькая моя… — это был его полустон, и ей стало страшно.
Тейлор прошёл мимо, спустился по ступенькам и небрежным шагом направился к Плимуту.
— Не утруждайся, тыковка, — сказал тем временем Хэл. Он смотрел на Констанс покровительственно — сверху вниз. И Милли могла бы поклясться, наверное, чем угодно, что эта идиотка таяла, когда он так делал. — Просто открой мне дверь, идёт?
— Можешь оставить всё на кухне, — сказала Конни, — ты, кстати, выпьешь чего-нибудь?
— Почему нет, — не стал возражать Хэл и плечом к плечу пошёл с ней. Он без особого труда нёс на себе покупки и не сразу (а может, только притворился, что не сразу?) заметил Тейлора.
Не такой высокий и мощный, но спортивный и для парня в девятнадцать очень развитый, Тейлор Роурк был чертовски хорош в своей белой футболке с надписью Red Socks и тёртых джинсах. Чёрные волосы его казались немного несвежими, но те, кто хорошо знал Тейлора, знали также, что он просто укладывает свои кудри гелем, чтобы приструнить их. У него над губой был длинный тонкий шрам. Незаметный почти, но такой, что лицо его становилось невыразимо очаровательным, стоило ему улыбнуться чуть выше шрамированной половиной рта. И тёмные глаза — жгучие и глубокие — они не одну девичью душу перетрясли до основания.