Он медленно моргнул, будто боялся, что чемодан за ним наблюдает.
Ещё одна рука выползла и затанцевала в воздухе. Рейчел Торренс, две тысячи пятнадцатый год. Ей было около тридцати, он отвёз её на свидание в кинотеатр под открытым небом, а потом изнасиловал на капоте собственной машины. Она даже после смерти была той ещё штучкой. Хэл вспомнил, как швырнул её к лобовому стеклу, когда задушил, и она развалила ноги в стороны. Тогда он сказал с укором: «Я тебя убил, шлюха, а тебе всё мало?». И свёл ей колени, прикрыв их платьем.
Рука с алым пошлым маникюром и острыми ногтями была ему очень знакома. Под них — Хэл мог клясться — забилась земля. Та сука влепила ему пощёчину и оцарапала лицо. Он проткнул её железным прутом насквозь и имел, пока она сипела и брызгала кровью из горла.
Рука с пружинкой для волос на запястье. Это Бекки Мур. Черлидерша. Он долго её окучивал. Она ломалась неделю. Хэл даже подумал отстать от неё, но интуиция шептала, что этого делать не стоит. Что она блядская шлюха и заслуживает смерти. Хэл подождал ещё пару дней и оказался прав. Она первой полезла ему в брюки, впилась в губы своими губами, пахнущими вульгарно-девичьи — жвачкой. И тогда он почти срезал ей башку леской.
По краю чемодана паучьи пробежала совсем нежная ручка.
Лиза.
Хэл в первый раз почувствовал болезненно-сладкий укол в грудь. Он вспомнил эту девушку тоже, хотя не хотел. Она была дочкой его соседей. Когда она пропала, он помогал искать её. Даже пошёл в сколоченный поисковый отряд и выражал отцу и матери соболезнования. Несколько раз копы подходили к месту, где он спрятал останки, очень близко, но у Хэла с фантазией всё было в порядке — и ящик с трупом, затиснутый в дыру над головой под дорожным мостом, там, наверху бетонной опоры, никто бы не додумался искать. Обычно ищут в земле — но в земле Лизы не было. Ближе к небу он припрятал Лизу. Хэл помнил, как тяжело решился на это убийство. Но Лиза была только в старшей школе. Он сам поздравлял её с восемнадцатилетием. В тот вечер он пришёл к ней с праздничным кексом, украшенным свечой. Родителей не было дома, праздновать хотели двумя часами позже. Хэлу хватило пятнадцати минут, чтобы проникнуть в дом и соблазнить девчонку. Она призналась, что все эти флиртующие долгие взгляды были не случайны. Ей до чёртиков нравился Хэл Оуэн, сосед по улице, и когда он предложил себя, она сказала, что была давно влюблена. Хэл задушил её капроновым чулком во время близости. Стоило признать — он был у Лизы первым.
Новые и новые руки — целый клубок — ползли из чемодана и извивались в полутьме комнаты. Хэл помнил имена, не все, но многие, и не понимал, почему оцепенел. Руки плясали страшными безглазыми змеями. Они росли и вытягивались, роняли длинные тени на Хэла, на стены и постель. И тени сливались постепенно в одну, в одну-единственную, которой он так боялся. Руки у Хэла стали как лёд. Он разомкнул губы и прохрипел:
— Уйди.
Но многоликая чёрная тварь выползла из его чемодана и тяжело, со смачным грязным шлепком упала на ковёр, чтобы подобраться к постели. Чтобы заползти под одеяло ему на ноги. Десятками рук сковать Хэла. И тогда…
У него на загривке поднялись дыбом короткие, как подшёрсток, волосы. Он весь стал как пружина.
— Уборка номера, — заколотили ему в дверь.
Хэл резко вскочил на кровати и испуганно заозирался. Его грудь высоко и часто вздымалась. Он бросил быстрый взгляд на чемодан. Тот стоял в углу запертым, как ни в чём не бывало.
Тук-тук-тук.
Господи, в этом номере ещё будет проводиться уборка? Да кто в это поверит. Тут же клоповник.
Хэл протёр глаза и встал с постели. Подошёл к окну. Снова посмотрел на чемодан. Никаких рук. Никакой грязной тени на полу. Ничего подобного.
Парнишка в грязной бейсболке «Кока-кола» разочарованно отошёл от номера, из которого выселялся жилец, к другой двери, и постучал уже туда.
А Хэл взглянул на электронные часы возле телевизора (там уже показывали утренний сериал, потому что прошло время убийств и убийц, и домохозяйки в прайм-тайм не интересовались личностями маньяков) и ругнулся.
Было одиннадцать утра.
2
Джой совсем не злилась. Это было трудно, потому что она понимала: такой мужчина, как Хэл (он был слишком явно старше неё, и почему-то парнем его не поворачивался язык назвать) вполне мог не приехать по своим причинам. Более веским, чем требовалось бы для звонка с извинениями. Или короткой эсэмэски. Джой бы даже удивилась, появись он здесь на своём Плимуте, потому что это было бы так же сказочно, как в фильме «Красотка» или в сказке про Золушку. Прекрасный принц, ну и пусть что немного не на белом коне, приехал за своей возлюбленной, чтобы… смешно даже… отвезти её на работу? Серьёзно? Она улыбнулась сама себе, но вышло горько. Да. Хотелось бы, чтобы он явился, потому что то свидание было каким-то особенным. Джой знала это особым чутьём, и знала ещё, что дважды такой, как она, фартить не может.