Такие девки, как она, делают это, потому что хотят отдаться.
И он не против взять!
Она запнулась и смущённо убрала руку от лица.
— Мне неловко, — будто бы созналась она.
Но оба знали, что это у них такая игра. Хэл продолжил намыливать себя. Деловито перешёл на шею, откинув голову назад. И потом смыл пену водой.
— Вдруг кто-то увидит.
— Ладно, — он пожал плечами и снова посмотрел на неё, но по-особенному — скользнул глазами от лодыжек до макушки. Он уже раздел её в мыслях и не оставил шансов. И Милли поняла, что сейчас у них будет всё, чего она хотела и на что надеялась. — Можешь остаться. Я всё сделаю быстро.
Он протянул ей руку. Он предлагал себя: Миллисент, хорошо зная, что за этим последует, без колебаний закрыла дверной замок.
Запирая себя вместе с незнакомцем, она хотела испытать на вкус горько-пряный секс с тем, кого ты видишь впервые. Подруги говорили, это лучше, чем близость со своим парнем. Непознанный уровень постижения друг друга через тела. Этот мужчина выглядел надёжным. Она не отдалась бы тому, кто не сумел бы сделать хорошо.
У Милли было в жизни так много риска! Она так любила экстрим. Они каталась с друзьями на байках, прыгала с моста в родной Талсе; она занималась конным спортом и обожала тот вечер, когда с Энрике — своим партнёром по жаркому сексу — однажды занялась любовью в угнанной тачке. Она знала, на что шла сейчас, и расстегнула пуговку тонкой кофточки. Обнажила ложбинку между грудей.
— Я не ожидала, — она делано смутилась, но расстегнула ширинку шорт и вложила свою узкую ладошку в большую — Хэла. — У меня нет резинки…
— Мы всё сделаем, как надо, — успокоил он и улыбнулся. — Пойдём ко мне, детка.
Шорты упали. Милли сняла их, бельё — тоже, и шагнула из них: Хэл придержал её за обе руки, помог залезть к себе в ванную. Им двоим места здесь хватало так, что приходилось прижиматься друг к другу. Она была достаточно высокой, пять футов и шесть дюймов{?}[= 173 см ] ростом, и смотрела ему ровно в плечо, в узловатый тугой бицепс. Затем подняла глаза. Животом ощутила: у него не встал, и не поняла, почему.
У какого мужчины не встанет на полуобнажённую красивую девушку? Она была всё ещё в тонком джемпере. Хэл легонько расстегнул вторую пуговку. Затем — дальше, пока не показалось бельё и большая, девичьи крепкая грудь.
— Снимешь сам? — игриво спросила Милли, взяв его за подбородок и пытаясь дотянуться до губ с поцелуем, но случилось то, чего она не ожидала.
Он не сказал ей ни слова. Отбил руку от своего лица, схватил под грудь опешившую Милли. Обвил её кольцом — так туго, что она застонала и упёрлась ему в грудь ладонями. Затем он рванул лифчик на себя и сорвал наполовину с застёжек, спустил бельё ниже и рывком высвободил обе груди. Бельё с Милли он предпочёл не снимать до конца.
— Что ты делаешь?!
Он резко схватил её второй рукой за горло и сдавил. Так, что Милли выпучила глаза. Сипнула. Больно впилась ему в грудь ногтями. Она носила форму «балерина» и знала, что ногти у неё острые.
Хэл скрипнул зубами и тряхнул её в своей руке:
— Отпусти, или хочешь хуже?
Она ослабила хватку. Ослабил и он. Подняв Милли за горло так легко, словно держал котёнка, он ударил её спиной о кафельную стену и посадил себе на бёдра.
Окинул потемневшим взглядом.
Только сейчас Милли увидела в его глазах безумие, и, кажется, поняла, почему он прячет их под тёмными очками.
Она испугалась до чёртиков — так, что вся задрожала, до тех пор, пока он не вжался губами в её сосок. Одной рукой он уже просто придерживал её за шею, но второй, втолкнувшись в Милли указательным и средним пальцами — Бог мой, что он творил той рукой…
Через минуту она забыла, что боялась его, забыла, что хотела кричать. Сейчас она уткнулась ему в висок и загнанно дышала, словно он бесконечно мучил её. Дразнил и не давал то, чего она хочет. Она думала, чтобы ей стало приятно. Он знал — чтобы она не вопила, если он задумает её придушить.
Когда он вошёл и снова сдавил Милли глотку, она почувствовала: член растёт в ней и горячо пульсирует, чем сильнее её любовник сжимает руку. Вода била по его плечам и спине, отскакивала брызгами ей на губы и веки. Вся в прозрачных каплях, её грудь, искусанная им, касалась его груди — и когда он упал на Милли и вдолбился в неё, их тела громко впечатались друг в друга.
Милли одеревенела. Она слышала от своих парней небрежно и часто: пошли, потрахаемся? — но трахал её только этот мужик с короткими белыми волосами, с голодным непроницаемым взглядом, неостановимый и совершенно безразличный к её стонам. Он делал что хотел, ему было плевать на неё. Она была для него футляр, не больше — и он выбивал из себя оргазм, будто это стоило ему огромных усилий.
Милли балансировала на грани. Удовольствие от желанного адреналина впрыснуло в кровь дозу. Она не знала, что будет дальше — только обняла его за плечи и испуганно подпрыгивала на бёдрах, как на очень непослушной, буйной лошади, полируя своей спиной стену. И когда почувствовала каждую вену на его члене внутри себя, каждый удар, отзывающийся болью в придатках — тогда зашептала в исступлении:
— Постой, погоди! Прошу. Стой! Если ты хочешь…
Он стиснул её шею. Кофта у Милли, вся мокрая, сползла с одного плеча. Лифчик впился косточками под грудь; укусы на ней горели, будто заражённые бешенством.
Хэл протяжно застонал. Каждый хлопок его бёдер о её стал размашистым и влажным.
— Моя… — выдавил он, побагровев лицом. Это выглядело пугающе. На висках его забились жилки, глаза налились кровью. Милли замерла, забыв, что хотела от него. — …м-м-м…маленькая…
В нём смешалось всё. И нежность, и ярость. Он быстро прижался к Милли всем телом, распластался по ней, упёрся ладонью в плитку возле её головы. И Милли вскрикнула, когда он кончил в неё:
— Нет!!! Дьявол! Выйди!
Она пыталась отпихнуть его, забилась. Бесполезно. Он со вздохом — одним за другим — спускал в неё, долго и много, и шептал одними губами ей в ключицу. Она не понимала, что. Но он произносил лишь одно имя:
— Конни. Конни. Конни…
Когда всё кончилось, и единственным звуком в ванной комнате стала бегущая вода, он вышел из Милли и, даже не глядя на неё, невозмутимо и очень тщательно вымыл член и смыл кровь из царапин на груди.
Милли, упав спиной к стене, почти прорыдала:
— Ты же сказал — вынешь вовремя…
— Я такое говорил? — изумился он и усмехнулся.
Милли, у которой внутри было натёрто так, что припухли половые губы, нажала на них и развела. По её бедру протянулась нитка спермы. Потом она потекла вниз — много. Очень много.
— Ты кончила, детка? — спросил Хэл.
Когда она смолчала, он понял всё, и улыбка стала шире.
— Подожди.
Он хотел посмотреть в этот раз, как кончает женщина. Он никогда этого не видел: когда им становилось хорошо, он душил их и кончал сам. В этот раз он хотел попробовать, выйдет ли без этого. Он хотел понять, как это было бы у него с…
— Я не хочу, чтобы ты меня трогал, — огрызнулась Милли.
— Кто тебя вообще спросит, — резко сказал он и вошёл в неё пальцами, но гораздо мягче.
Внутри неё было вязко, тепло и сыро. Он выделил её клитор и потёр его, пристально глядя ей в лицо. Судя по нему, Милли совершенно пропала.
Он рывком развёл ей ноги и усадил себе на колено, сам же поставил его на бортик ванны. По пальцам текла собственная сперма. От мысли, что он оплодотворил эту суку, ему стало жарко, и он захотел ещё. Но когда понял, что в самом деле не о ней думал всё это время, сосредоточился на другом. И вперил взгляд в лицо Милли, наблюдая за тем, как оно расслабляется. Меняется. Как она мечется и рвётся вверх и навстречу ему всем телом. Как мнёт свою грудь и молит каждым стоном.
Он делал с ней то, чего она хотела — и когда наполнил собой снова, она прогнулась в спине и выпустила из ослабших мышц его же семя ему на руку. Обняв его за затылок, ощутила под пальцами короткие щекотные волосы, удивительно шелковистые, как свежестриженная трава.
Она застонала снова, снова и снова, зажмурилась, сжала бёдра. На её лице страдание и блаженство отразились пополам, и Хэл запомнил это.