— О, чуть не забыла. Приедет Джош, мой парень, — охотно сказала Сондра. — Он отыграл вчера бейсбольный матч в Хартфорде.
— Он учится в нашем колледже?
— Нет, в Мейнсфилде. — Сондра по-кошачьи изящно потянулась, откинула за плечи тёмные волосы, стриженные длинным каре. — Знаешь, он ведь может тоже привезти с собой симпатичного друга. Или даже двух. Так что, надеюсь, ты подумала над действительно симпатичным костюмом.
— Постой, а Конни знает об этих ребятах? — Стейси остановилась у выхода из гостиной, и Сондра рассмеялась, глядя на её изумлённое лицо.
— Это вечеринка, детка! Что за вопрос? Я ей не отчитывалась о них. — Сондра упёрла в бока руки и осмотрела комнату. — Но украшения действительно прекрасные. И выпивки много. Думаю, всё пройдёт отлично.
— Да, — вздохнула Стейси и побрела на второй этаж, думая о том, что Конни всё это чертовски не понравится.
2
Конни буравила сотовый у себя на туалетном столике пристальным, холодным взглядом.
«Давай, — думала она. — Позвони же мне. Ну! Давай!».
Но отец не звонил, хотя Конни надеялась на обратное. Да, она знала, он сейчас в другом городе в рабочей командировке, и в последнее время редко отвечает на звонки. Да, она знала, что он был занят. И знала, что этот звонок не решит ни одну из её проблем. Но всё равно хотела услышать его голос, хотя бы потому, что сейчас ей было страшно.
«Если не звонит он, позвони ты. Позвони копам» — приказала она себе и стиснула руки в кулаки, впившись ногтями в ладони так, что от боли заискрило в глазах.
Она может просто вызвать девять-один-один и сообщить: мне показалось, кто-то пробрался в мой дом. И копы приедут. Кто знает, вдруг им удастся спугнуть Хэла Оуэна, и он откажется от задуманного?
Или, наоборот, возьмёт на себя ещё более тяжкое убийство полицейских и не отступится, а только пострадает сам?
Конни отодвинула телефон в сторону и взглянула на своё отражение в зеркале. Она была бледна, и даже макияж не исправил какого-то вымученного, затравленного выражения. Конни отвернулась, не желая больше смотреть. Себе она была противна.
На маленьких детских часиках, когда-то купленных бабушкой и стоявших возле пыльной фарфоровой лошадки, она подглядела время — восемь пятнадцать. Внизу включили музыку, «Сезон ведьм». Кто-то рассмеялся, и Конни вздохнула, стиснув виски пальцами, пока боль физическая не заглушила все тревоги, которые её так терзали. Конни выпрямилась и шепнула:
— Боже. Боже, дай мне пережить эту ночь.
В дверь вошла Стейси-Энн и всплеснула руками:
— Ну, ты даёшь! Вот это платье. Вроде, ты покупала другое?
— Не нравится? — засомневалась Конни. — Это оно и есть, просто мы с Оливией малость поработали над ним.
— Вышло очень… соблазнительно, — заметила Стейси и пожала плечами. — Не то чтобы это на тебя похоже.
— Мне не обязательно сегодня быть похожей на себя, — вдруг сказала Констанс и прибавила. — И я не уверена, что ты до конца знаешь, что именно на меня похоже, а что нет.
— Ладно, — протянула Стейси. — Какая-то ты сама не своя в последнее время, Конни.
Она только дёрнула плечом и взяла шпильки с туалетного столика, закрепляя им локоны на затылке.
— Да неужели?
— Да. Мы давно дружим, и… у тебя точно всё в порядке?
— В порядке. В полном.
«Просто я чудовищно одинока, и единственный человек, которого хочу защитить, сегодня придёт, чтобы убить всех вас» — подумала Конни и открыла тушь, чтобы прокрасить нижние ресницы. Теперь, когда в комнате была Стейси, наводить блеск на образ было проще, чтобы чем-то занять руки. Стейси-Энн подошла к шкафу, вытащила из него чехол с костюмом и, бросив его на постель, принялась переодеваться прямо в комнате, совсем не смущаясь Конни — и впрямь, чего смущаться, когда они дружили столько лет, и вместе ходили на пляж и в бассейн, и переодевались в спортивной раздевалке, и вместе выступали в команде чирлидинга в школе, и…
— Поможешь? — спросила Стейси, облачившись в короткое, чёрное платье ведьмы.
— Конечно.
Конни застегнула молнию у неё на спине, перекинув на грудь пшеничные волосы.
— Вот и чудно.
Внизу послышался взрыв смеха, затем музыка стала громче и перекрыла его. Конни закатила глаза.
— Ну я же просила, не так громко. Что, всем не по кайфу музыка, если дом не вибрирует?
— Расслабься, соседи даже не дёрнутся, — улыбнулась Стейси. — Рядом живёт только эта бабка, но она, кажется, страдает тугоухостью.
— Ничего подобного. Кто тебе это сказал?
— Да она древняя, как египетская мумия, — поморщилась Стейси-Энн и села за столик, чтобы подкрасить губы. — Что ты на меня так смотришь?
— Ничего, — коротко бросила Конни и выглянула за дверь, сделав пару шагов к лестнице.
Голоса там, внизу, показались ей незнакомыми. Стейси поправляла красную помаду и потёк фальшивой крови на подбородке, когда Конни вернулась разгневанной.
— Ты это видела?
— Что именно? — медленно, не отрываясь от отражения, уточнила Стейси.
Конни в полном бессилии сжала руки в кулаки и едва не прокричала:
— Этих людей, Стейси! Этих чёртовых ублюдков!
— Бог ты мой, тихо, тихо, Конни, — изумлённо сказала та, обернувшись на Конни. — Попей водички, тебя сейчас хватит удар. Ты себя видела? Чертовски бледная, как полотно.
— С меня хватит, Стейси, — произнесла Конни. — Двв каких-то парня и ещё одна девчонка — серьёзно? И вы это называете «дружеским междусобойчиком»?!
— Слушай, — решительно начала Стейси-Энн и встала, направляясь к двери. Конни словно вмёрзла в пол, даже не пошевелившись, когда подруга прошла мимо. — Это приятели Сондры. Я думала, она с тобой поговорила на этот счёт.
— Нет, не поговорила.
— Ну, — Стейси вздохнула. — Что поделать. Подумаешь. Всё равно Оливия и Ричи уехали — нас стало меньше, так что… считай, это просто замена игроков на поле.
— Но эти игроки мне к чёрту не сдались! — выкрикнула Конни. — Меня достало, что все распоряжаются моей жизнью! Достало, что меня никто не слушает и со мной не считаются! Это мой дом, Стейси, мой!
— Тогда нечего было звать нас сюда, если ты не хотела устраивать эту вечеринку, раз так трясёшься за этот сарай! — парировала та, заметно покраснев даже под слоем тонального крема.
— Повтори, что ты сказала.
— Я сказала… — Стейси смутилась, заломив пальцы. — Конни, ну правда. Перестань. Было бы из-за чего так кричать.
— Но мне есть из-за чего!
— Тогда просвети меня, давай. Что такого ужасного в том, что Сондра позвала своих приятелей? Это тусовка, Конни, очнись! Такое случается. Если ты не в курсе, потому что не знала, как это бывает…
— Да, — раздражённо сказала Конни. — Я действительно выпала из темы после смерти матери. У меня не было особого желания ходить по вечеринкам.
— Это было несколько лет назад. А ты всё живёшь этим. Пора бы уже немного прийти в себя и перестать быть такой…
— Какой?
— Не заставляй меня говорить этого, Конни, — покачала головой Стейси. — Давай просто прекратим это.
— Нет, — твёрдо сказала Констанс. — Ты начала, так договаривай. Я хочу знать, что ты думаешь на самом деле.
— Хорошо, — сощурилась Стейси. — Хочешь узнать, что я думаю на самом деле? Что ты надменная стерва, Конни. Вот так вот.
Конни замерла. Она хотела возразить или высказать Стейси в ответ что-нибудь такое же хлёсткое, такое же болезненное, но в голову просто ничего не шло. Она вспоминала, сколько лет они со Стейси дружили, и не верила, что слышит это.
— Я думаю, что тебе пора, к чёрту, перестать быть такой идеальной. Посмотри на себя, недотрога. Ты в курсе, что говорят ребята с курса у тебя за спиной?
— Какая мне разница, — пробормотала Конни. — Я их совершенно не знаю, а они не знают меня…
— Они думают, что ты ужасно надменная сучка. Упс. Проговорилась.
— И давно ты знала, что они…
— Чёрт, Конни, да разуй глаза! — выкрикнула Стейси. — Будто это для тебя какая-то новость! Ты шутишь? Ты смотришь на всех, как на грязь у тебя под ногами.