— Знаешь, все мы в каком-то смысле носим костюмы и маски, — произнёс он. — В том смысле, что притворяемся кем-то, кем подчас не являемся. Понимаешь ведь, верно?
— Как не понять. Стандартное клише для любого фильма ужасов, — отозвался Чед. — Там всё начинается с обмана, притворства и лжи.
— Верно. А почему ты вспомнил фильмы ужасов?
— Ночь сегодня такая. — Хмыкнул Чед и не сдержался, прибавив. — Уж извините, если они вам не по нутру. Я-то всё понимаю. Возраст и всякое такое.
— Нет, — вдруг сказал Хэл. — Тут, кстати, ты совсем не угадал.
Ремень, который он держал в кармане дублёнки накинутым на запястье, взметнулся вместе с рукой. Хэл молниеносно набросил кожаную петлю на шею Чеда, и очень неудачно острый язычок серебряной пряжки впился ему в кадык. Хэл одним движением затянул петлю так туго, что язычок вспорол кожу, и Чед, задыхаясь и обливаясь кровью, не устоял на ногах и рухнул на колени.
— А ты клонил к тому, что мне полезно бы посмотреть какой-нибудь любовный романчик, — спокойно сказал Хэл, заслонив его собой и с удовольствие наблюдая, как Чед синеет, выпучивая глаза. — Ты думал, что я не замечу тебя в твоей сучьей тачке, маленький ублюдок? Ты думал, я всё спущу тебе с рук? Мерзавец.
Чед умирал. Единственное, в чём он нашёлся — попытался прижечь Хэлу руку своей сигаретой, но тот был в перчатках и, стиснув зубы, легко стерпел ожог. Чед не понимал, как этот здоровенный, несообразительный на вид детина его раскусил там, с видеозаписью — это была та мысль, которая крутилась в его голове вместе со всепоглощающим страхом. Он подумал об этом, а потом Хэл Оуэн рывком свернул ему шею и, сняв с неё ремень, намотал его обратно на кулак.
Чеда он усадил на скамейку, и тот уронил голову себе на грудь. Смерть ужасно исказила его лицо. Волосы налипли на потные лоб и скулы, кожа побледнела, язык показался в приоткрытых губах, которыми он хватал воздух. Свёрнутая набок шея выдавала неестественное положение головы, но Хэл, набросив на неё капюшон толстовки, оставил Чеда в покое и сказал:
— Два.
Вдруг в темноте он услышал звуки шагов по дорожке, заросшей травой. Под чьими-то ногами громко шуршали облетевшие листья. Затем Чеда позвали — это был какой-то парень, Хэлу даже по голосу совсем незнакомый.
Хэл быстро сошёл со ступенек беседки и притаился в тени высокого клёна. Наконец, из ночной темноты выступил высокий, крепко сложённый парень с каштановыми волосами, в спортивном костюме в цветах своего колледжа — Хэл такие вещи легко узнавал, он и сам когда-то выступал за свой колледж и носил точно такую же форму, только синюю с серым. В руке у незнакомца была наполовину пустая бутылка пива.
— Эй, Чед! Ты зачем забрался в такую задницу? Тебя ищет Карл, чувак!
Он легко взбежал по ступенькам и оказался спиной к Хэлу. Тот моментально напрягся, бесшумно покрался следом.
— Чед? — это был Мейсон, так некстати приехавший на вечеринку. Он потряс друга за плечо и ухмыльнулся. — У тебя такая крутая дурь, что ты так торчишь? Эй, Чед…
Но тот даже не пошевелился. Мейсон поднял его лицо, шутливо схватив за чуб — и вскрикнул, отскочив назад.
— Господи Боже!
Чед был мёртв. Несомненно, мёртв — с его-то жуткими выпученными глазами, и весь страшно-сизый. В следующий миг кто-то набросил Мейсона петлю на шею, пнув из его руки пивную бутылку, с громким звоном откатившуюся в угол беседки. В воздухе кисло запахло пивом.
Мейсон не знал, как успел просунуть в петлю кисть и резко сбросить с себя ремень, развернувшись лицом к своему врагу — но увидел только высокого нечеловека, точно кого-то, больше похожего на монстра из детских сказок, которыми его пугала мама. Глаз не видно, лицо подобно неподвижной маске. От одного взгляда на него Мейсон остолбенел, в этом и была его главная ошибка. Его оглушили ударом в висок — таким сильным, что он повалился со ступенек на землю. Когда убийца спустился к нему, Мейсон выбросил ногу вперёд и как следует вмазал ему в живот подошвой кроссовка, но тот только слегка согнулся от боли — и больше ничего.
Нет, это точно не человек!
Он всё так же молча перехватил ногу Мейсона, когда тот собирался врезать ему снова, теперь уже, желательно, по яйцам — человек ты или нет, но это местечко точно взорвётся у тебя от боли, скотина! — а затем мощно пнул Мейсона в лицо. Тот лишь сдавленно застонал, поняв, что у него совершенно точно сломан нос: боль гнездовалась там, и рот с подбородком оказались моментально залиты кровью.
Хэл схватил его за грудки, рывком поднял. Он не шумел и не делал лишних движений. Для него всё развлечение с этим парнем закончилось в два счёта. Хэл заприметил с самого начала симпатичные железные столбики, с которых слетела деревянная перекладина от перил, и, оскалившись, в безмолвной ярости воздел Мейсона ещё выше — а затем насадил спиной на столб, пробив им грудную клетку.
Мейсон попытался поднять голову, которую он невольно уронил назад. Раскинутые в стороны руки подрагивали, агония пронзила его тело. Мейсон, облившись кровью изо рта, с трудом потянулся к собственной груди, в которой было теперь что-то, чего быть совершенно точно не должно. И, не веря, что это происходит именно с ним, он умер, удивлённо глядя в затканное тьмой, облачное небо.
Оставив всё, как есть, Хэл убрал в карман ремень, поднялся к Чеду и, порыскав в его карманах, взял оттуда сотовый. Он не стал долго раздумывать над блокировкой и просто положил его в карман, решив, что уничтожит после, в своём аккламаторе.
Мистер Буги медленно направился к дому, откуда доносилась громкая музыка. Оказывается, Конни пригласила больше гостей. Это не хорошо и не плохо, и Хэл не хотел щадить никого из них. Он одёрнул воротник дублёнки. Застегнул её на две пуговицы на поясе, чтобы спрятать след от подошвы кроссовка на рубашке. Затем, пригладив волосы, как следует осмотрелся — нет ли где крови на одежде — и, постучавшись, вежливо замер, сложив руки за спиной. Ему не открывали порядочно времени, и он постучался снова прежде, чем услышал шаги.
Ремень покоился у него в кармане. Очки он по-прежнему не снял. И, когда дверь открылась, Хэл холодно улыбнулся.
— Ого, — изумилась Сондра, окинув его быстрым, любопытным взглядом. — Вот так встреча. Чем обязаны?
— С Хэллоуином! — сказал он, и улыбка стала только обворожительнее. — Я зайду буквально на минуту, чтобы поздравить Конни, если ты не против.
— Конечно, конечно, — Сондра посторонилась, пропустила Хэла внутрь, напоследок буркнув. — Как я могу быть против.
Дверь закрылась. Хэл поглядел на Сондру через плечо, вынул руку из кармана. В коридоре был встроенный гардероб, он хорошо это помнил, и это было очень кстати.
Так, Мистер Буги оказался внутри.
========== Хэлло, дорогая ==========
Когда Конни была маленькой, папа часто играл с ней в «самолётик».
Это было так.
Она раскидывала руки в стороны, а он подхватывал её и кружил. Конни глядела вниз, вся в мурашках от ощущения полёта и пустоты под собой — и заливисто смеялась, когда отец делал вид, что вот-вот выронит её, или, допустим, что Конни, не ровен час, врежется в стену, или диван, или кресло. Чувство полёта и первый детский восторг были связаны у неё с отцом.
Любовь между ними двумя была такой сильной, что без отца Конни в детстве отказывалась засыпать. Он часто задерживался на работе, и она ждала его у окна своей комнаты на втором этаже, вглядываясь в ночную улицу, чтобы увидеть, как сизую мглу разрезают фары его машины. Она знала, что папа, как бы сильно ни устал, поднимется к ней, подоткнёт одеяло или просто погладит по голове — просто побудет рядом хотя бы минуту, и день, считай, прожит не зря.
Мелисса Мун удивлялась. Если бы Гарри стоял на одной стороне улицы, а Конни на другой, и между ними был обрыв, она безо всяких сомнений помчалась бы ему навстречу и прыгнула, зная, что отец подхватит. А даже если нет, она всё равно сделала бы это ради него.
Такая она была на самом деле, их Конни.
Детство её, тёплое и счастливое, было озарено ярким светом. Потом свет этот стал тише в окнах её комнаты. С тех пор, как умерла мама, многое изменилось. Конни слышала много раз, что смерть меняет людей — но не знала, что столкнётся с этим сама. После похорон отец был от неё всё дальше, и дальше, и дальше. Дверь в его комнату закрывалась сначала по чуть-чуть. Потом больше. Затем наполовину. А в конце концов, он вспомнил, что она ещё запирается изнутри на замок.