Никто не кормит славных генералов? А как же наши жены?
— Ты женат, Савин?
Ладони на мгновение замерли на пересчете острых позвонков, затем опять мягко продолжили подготовку к десерту.
— Был. Валя умерла, давно.
Голос у него был спокойный, обыденный такой. Но Аглае почему-то не хотелось поворачиваться и смотреть в глаза своей первой любви.
Шлепнув для острастки по мощной пушистой лапе Толстопуза, она все-таки отрыла бутылку с водой и извлекла ее на свет.
— И дети есть? – передала свой трофей Савину.
— Да.
— Дочка?
— Да.
Он не спросил, откуда она знает, а она не стала раскрывать тему. Просто припомнила, как, двадцать лет назад, стоя у окна и глядя на удаляющуюся фигуру своего первого мужчины, она искренне, от всей души, пожелала ему успехов во всем, к чему он так сильно стремился. И чтоб не вставали на пути невыполнимые задачи, и чтоб семья была полная. И дочка. Красивая и чуть-чуть взбалмошная. Такая, какая могла бы быть у них.
Сбылось.
Ну, кто бы сомневался.
— Ну так давай, Савин, рассказывай, зачем ты здесь? Сотрудников своих ищешь?
А вот теперь в глаза ему стоило посмотреть.
Ух, тяжелый же взгляд ты приобрел, Савин! Пронизывающий.
Как твои подчиненные такое выдерживают, а, генерал?
Аглая улыбнулась, села на кровати по-турецки, ловко завертела на голове волосы в большую шишку, обмоталась простыней, изящно задрапировав все стратегически важные места.
Сейчас надо поговорить.
Как раз, когда мужчина настроился на сладкое, имеет смысл его чуть-чуть устаканить. И расспросить… Слишком много сладкого, опять же, вредно.
Переесть можно. Несварение будет, ай-ай…
— А ты, я смотрю, в курсе, да? – прищурился Савин, закончив прожигать ее испытующим взглядом и решив все-таки провести опрос по всем правилам.
— Ну не то, чтобы… Ходили тут всякие… Искали…
— А как ты поняла, что… От меня? Может, я вообще ни при чем?
— Савин, — Аглая наклонилась к нему, доверительно прошлась пальчиком по голой груди генерала, — ты, похоже, совсем меня забыл… Я же ведьма. А это – моя вотчина. Я тут все вижу. А уж конторских на раз вынюхиваю.
— Может, хватит чушь нести? – Савин тоже сел, отпил воды прямо из горла бутылки, глянул жестко, — ты меня, похоже, тоже совсем забыла. Я не верю в ведьм. И в чертей. И в привидений.
— А зря… — Аглая проницательно осмотрела его а затем сказала то, что первое пришло в голову, не задумываясь. – Черти вокруг тебя, Савин. Ты их просто пока не видишь. И близко подпускаешь. А, когда в себя придешь, поздно будет.
— Чего несешь? – Савин, который как раз в этот момент опять пил из бутылки, поперхнулся и закашлялся, — какие черти? Мои сотрудники, что ли, черти?
— Нет, — покачала головой Аглая, — твои сотрудники… Просто люди. Зря сюда полезли. Тут уже чисто. Никто ничего отсюда больше не возьмет чужого.
— А кто брал? Ты знаешь?
— Ох… Сразу видно, ищейка конторская, — расхохоталась Аглая собачьей стойке Савина, — знаю. И говорю – больше никто ничего не возьмет. А люди твои пусть тут не ходят. А то, знаешь, место тут нехорошее. Галлюцинации всякие могут начаться…
Тут сбоку от них что-то громыхнуло, Савин подпрыгнул на кровати, моментально устремив в сторону шума небольшой карманный пистолет. И, пока Аглая гадала, откуда он его вытащил, учитывая, что в постели-то голый сидел, Толстопуз, растопырившись больше обычного, встал в боевую стойку.
А это, надо сказать, зрелище не для слабонервных.
Хорошо, что Савин к тому моменту уже опознал в рыжем шаре жывотное, а не неизвестную науке хрень (хотя, насчет последнего даже сама Аглая была не до конца уверена), и опустил свою игрушку.
Убрал матово блеснувший пистолет, задумчиво оценил размеры Толстопуза, перевел взгляд на Аглаю, молча сидящую и не мешавшую мужчинам знакомиться.
— Это, я надеюсь, не галлюцинация? – мотнул он подбородком в сторону рыжего шара.
— Я тоже надеюсь, — пробормотала Аглая, наблюдая, как Толстопуз перекатывается в сторону входной двери, туда, где стояла обувь генерала, — хотя, иногда сомневаюсь…
Савин проследил, как Толстопуз, сдувшись наполовину, вдумчиво обнюхивает его обувь и громко сказал:
— Нассышь – пристрелю нахрен.
Толстопуз оторвал розовый нос от ботинка и коротко мрявкнул.
А затем молча отошел в сторону и с достоинством уселся возле своей миски, для верности поблямкав по ней лапой.
— Ого… — оценила Аглая, — пойду-ка я ублажу жывотное.
— Ага, — согласился Савин, — а потом сразу назад. Он тут не первый в очереди. И вообще, без очереди пролез…