— Да? – натурально смутилась она, — ох, прости, дорогая… Он, наверно, что-то другое имел в виду, когда со мной… разговаривал…
Она демонстративно встала, чтоб переобуться и подготовиться к парам.
— Наверно… — Людмила Викторовна задумчиво попрощалась и унеслась прочь.
А Аглая, мстительно улыбнувшись, притопнула каблучком с металлической острой набойкой.
Она отчего-то не сомневалась, что заронила зерно в правильную почву.
В конце концов, не зря ее ведьмой всю сознательную жизнь звали. Не только за мерзкий характер и рыжую копну волос. Умела Аглая Петровна, что называется «видеть» человека. И умела грамотно свое видение применять. А еще умела делать так, чтоб… Но, впрочем, про это она старалась не думать. И вообще, лучше мысли в голове иметь только хорошие. А то сбываются, знаете ли…
Вот так, в пору цветущей юности, пожелала изо всех душевных сил одному веселому раздолбаю успеха во всех его делах, чтоб у него дорога под ноги стелилась ласково…
А она взяла и расстелилась. От нее только прочь…
Но про это Аглая Петровна тоже старалась не думать.
Главное, чтоб все хорошо у него было.
Пусть вообще у всех все будет хорошо, да?
Нет, если ее не трогали, то и она была добрым товарищем и приятным собеседником… Но не для тех, кто за спиной грязные слухи распространяет. И не для тех, кто желает недоброго ей и людям хорошим…
В обед институт сотряс дикий скандал: одна из преподавательниц оказалась пойманной в обнаженном виде прямо в личной сауне ректората! Причем, обнаружена самой Лидией Михайловной, ректором института!!!
Что именно понадобилось ректору, кстати, даме довольно властной и жесткой, в полдень в сауне, история умалчивала. Как и то, каким образом преподаватель оправдывала свое там появление.
Впрочем, ее оправданий никто не слушал, Лидия Михайловна славилась скорой на расправу…
Аглая это дело благополучно пропустила, увлекшись работой.
А вечером еще и ее очередь была присматривать за беснующейся на хэллоуинском маскараде толпой веселых студентов.
Как говорится, кто ближе, тому и карты в руки. Аглая была не просто близко, она была, практически, на том же этаже, где проводился маскарад.
Понятное дело, наблюдение за веселой толпой всевозможных оборотней, вурдалаков, ведьмочек и привидений – то еще удовольствие, тем более, что оргкомитет праздника подошел к созданию нужной атмосферы со всей серьезностью…
Но Василь Дмитрич мужественно согласился подстраховать. А, чтоб не было грустно на этом празднике нечистой жизни, предложил тоже переодеться в костюмы и посмеяться.
Сам он нацепил простыню и сделался очень страшным, но милым привидением, а Аглая из остатков той же простыни смастерила себе что-то вроде савана. Распустила волосы и перемазалась томатным соком.
Получилось прямо органично. И весело.
Правда, с вырезом перестаралась, но ничего критичного.
Праздник набирал обороты, когда Василь Дмитрич отозвал задумчиво разглядывающую толпу Аглаю в сторону и продемонстрировал малый шкалик огненной воды.
— Смотри, у перваков изъял.
— О… — оценила Аглая, — а старшие?
— Ну что ты! У них столько опыта! Я даже и не пытался искать.
— Ну ладно, надо вылить пойти.
— Погоди… — Василь Дмитрич, а для нее еще с института просто Вася-дурася, артистично пошевелил бровями, — давай… За праздничек?
— Дурася! Ты меня провоцируешь! – рассмеялась Аглая, — мы тут, вообще-то, надзорный орган…
— Да уже все по углам расползлись! И, к тому же, я не сейчас предлагаю, а потом, когда всех по домам распинаем.
Идея была заманчивой.
Рабочий день, начавшийся с расстройства, несмотря на вполне его милое продолжение, все же вызывал напряжение.
Да и, если по чуть-чуть…
— Давай, — решительно кивнула Аглая, — разгоняй всех. А я за томатным соком. «Кровавую Мэри» сделаем.
— А пить из чего? – задумался Василь Дмитрич, — у тебя же шаром покати… Только кружка твоя двухведерная…
— Давай из пробирок, как раз у меня чистые есть, — предложила Аглая.
— А что? Вполне аутентично, — одобрил Василь, — давай. Машину тут брошу. Только Сашке напишу сейчас, чтоб заехала за мной…
На том и порешили. Василь пошел звонить жене, а Аглая поплелась к себе за соком и пробирками.
По пути она с удовлетворением разглядывала украшенные паутиной с пауками, какими-то осенними ветками, кровавыми разводами , горящими тыквами и прочей праздничной дребеденью коридоры, слушала далекие грустные вопли не желающих расходиться студентов, к которым Василь Дмитрич применял строгий преподавательский авторитет, и улыбалась. Вечер обещал быть приятным. Поймала свое отражение в темном оконном стекле, поправила рассыпавшиеся по плечам кудри.