Красивая. Все еще красивая. И вполне себе девушка.
Ведьмочка, как звал ее тот веселый раздолбай, которому она удачи пожелала когда-то…
Интересно, как у него все сложилось?
Вот бы увидеть…
7
Савин от неожиданного, хотя, учитывая ситуацию, вполне логичного вопроса сначала заимел легкий шок, а затем предусмотрительно затормозил.
И на всякий случай расстегнул пиджак.
Серебряных пуль у него не водилось, но , судя по данным кинематографа, обычные должны нечисть по крайней мере затормозить…
Так, что там еще-то?
Чеснок… Нет, это на вампиров.
Серебро… Крест! Крест – это на всех… Но у него креста отродясь не водилось…
Круг оберегающий? Как у Гоголя? Черт…
И тут женщина громко расхохоталась:
— Все, не могу больше! Савин, у тебя на редкость придурковатое выражение лица!
Савин все же лапнул кобуру.
Чисто машинально, на автомате.
И уставился на рыжеволосую ведьму во все глаза. В коридоре был полумрак, но теперь, когда была возможность присмотреться…
Зеленые глаза, всегда искрящиеся легкой безуминкой, сладким таким пороком…
Рыжая копна волос, таких длинных… Они были короче, когда он видел ее последний раз.
И грудь была меньше. Определенно.
Образ дерзкой веселой девчонки, который, как оказалось, не стерся из памяти, тревожил где-то далеко, на подсознании, постоянно, наложился на сегодняшний – молодой роскошной женщины, хитрой, коварной и… соблазнительной.
Очень соблазнительной. Очень.
Настолько, что Савин не сразу это осознал даже.
Женщина тем временем фыркнула совсем по-девчоночьи, разглядывая по-совиному вытянувшееся лицо генерала:
— Ох, ты вообще не поменялся, вечно удивленная рожа…
— Э-э-э… — Савин, наконец-то отмер, — Аглая?
— Аглая, Аглая, — весело подтвердила женщина, и эхо загуляло по пустым коридорам : «Ая! Ая! Ая!»
Аглая прислушалась, кивнула чему-то, потом подошла ближе, звякнув пробирками, по-свойски закрыла распахнутый генеральский рот:
— По чью душу здесь, Савин? И кто ты сейчас? Майор? Или все еще капитан?
— Генерал…
— Ого! – гулко расхохоталась ведьма, и эхо с огромным удовольствием подхватило ее смех, множа его и делая громче и громче, — целый генерал! Ну что, генерал… — тут Аглая шагнула мимо него, к соседней двери, открыла ее своим ключом, — пошли, крови тяпнем за встречу?
Пробирки в ее руках согласно звякнули, а Савин шагнул следом , словно за веревку привязанный телок, не отрывая взгляда от рыжих волос и аппетитного зада, упруго подпрыгивающего при ходьбе.
Его в этот момент вообще ничего не тревожило и не занимало, кроме женщины, манящей в темную пасть комнаты…
8
«Вот тебе лишнее подтверждение твоей ведьмовской натуры, — ошарашенно подумала Аглая, осматривая худощавую, ладную фигуру Савина, в полутьме коридора кажущуюся слегка инфернальной, — словно до этого их было недостаточно…»
Савин смотрел на нее так, словно привидение увидел, и явно не узнавал.
Аглая, вынырнув из первой оторопи, неожиданно почувствовала поочередно: недоумение, ярость… И азарт.
Он ее не узнал! Этот жестокий разгильдяй, в свое время занимавший все мысли малолетней дурной ведьмы, казалось, въевшийся под кожу настолько, что до сих пор иногда его во сне видела… Не узнал ее! Ах, он!..
Ну ничего… Сейчас узнает.
Шутка про кровь получилась сама собой. И оказалась крайне удачной. Аглая вволю налюбовалась на совиные глаза Савина и его разинутый рот, а затем все же не выдержала, сломала игру.
Хотя… Может, и правильно не стала нагнетать, хотя соблазн был велик.
Аглая помнила его горячий нрав и знала, что Савин мог на нервяке и за оружие схватиться. В молодости-то у него кулаки не задерживались…
Какой он был горячий, Боже, Боже… Весь, казалось, состоял из пламени греховного, дьявольского. Смотреть же невозможно было, не облизываясь!
Лучший парень во дворе, самый красивый, самый крутой…
Все мелкие ссыкушки по нему сохли. И Аглая – в их числе. У них же, получается, всего года три разницы… Да, если ей вот-вот стукнет… Ох, ладно, не стоит о грустном… А то опять утреннее настроение вернется… Надо же, одним только словом так испоганить день!
Женщине совсем не обязательно быть ведьмой, чтоб испортить другому карму. Достаточно искреннего желания. Ей ли нет знать…