Мы с Лешкой несколько раз спрашивали у шамана, как же выглядит эта самая Тварь, но он не сказал нам ничего определенного. Бормотал про страшные клыки и когти да пару раз упоминал душераздирающий вой, с которым Тварь забирает с собой в ад души загубленных ею людей.
После ухода шамана мы долго веселились и выдвигали версии, какой крепости самогон гонят в этом поселке и какие экзотические северные травки используют при его изготовлении. Старик не был похож на алкоголика, но рассказанная им история была настолько нелепа, что наводила на мысль о водке либо ее производных. Так и сяк прикинув, что из этого правда, что ложь, мы сошлись во мнении, что милиция права, а местным стоило бы устроить большую облаву и вычислить своего лесного обидчика, вместо того чтобы вспоминать старые байки и пугать ими друг друга до потери пульса.
Проводив шамана, мы с Лешкой отправились изучать клуб. Оказалось, из коридора можно было выйти на задний двор к небольшому пустырю и стоящему на нем перекошенному дощатому сортиру. Рядом располагались огромный сарай и пара хозяйственных построек неизвестного назначения. Покрутившись там-сям и не найдя для себя ничего интересного, мы решили пройтись по поселку. До сумерек оставалась еще пара часов, так что мы в любом случае ничем не рисковали.
Наше с Лешкой внимание привлек один дом на краю поселка. Среди своих собратьев он выделялся словно лебедь в утиной стае. На фоне черно-серых, покривившихся, выглядевших неухоженными изб свежее деревянное строение казалось настоящим дворцом. Дом украшали резные ставни, причудливая резная вязь вилась по перилам крыльца. Сказочная избушка, да и только! Мы, не сговариваясь, постучали.
— Входите, не заперто! — раздался изнутри приветливый мужской голос.
Мы зашли и осмотрелись. Дом был настолько уютным, насколько это вообще можно себе представить. Повсюду на стенах были развешаны резные доски вперемежку с картинами маслом, в горнице высились очень удобные книжные полки, судя по украшающей их затейливой резьбе, выполненные тем же мастером, что поработал над внешним оформлением дома.
Хозяином оказался моложавый человек лет тридцати пяти — сорока с добрыми и чуть печальными серыми глазами, судя по всему, не местный уроженец. В отличие от прочих жителей он не имел ни широкого, словно из камня вытесанного лица, ни сощуренных глаз. Мужчина был одет просто, но не без изящества: мягкие шерстяные брюки и нечто вроде стеганого шлафрока.
— Добрый вечер! С кем имею честь?..
Мы представились. В ответ хозяин также назвал себя:
— Анатолий Борисович Кедров к вашим услугам. Работаю в поселке учителем, веду все: от ботаники до литературы с физкультурой и уроков труда. Глобальная нехватка кадров, сами понимаете, вот и приходится крутиться… Вы пока располагайтесь, а я пойду чайку поставлю! Давненько у нас гостей не было…
Словоохотливый хозяин вышел из комнаты, оставив нас с Лешкой осматриваться, благо что поглядеть и впрямь было на что. Казалось, здесь нет ни уголочка, которого бы не коснулась рука неведомого мастера. Филиал музея народного творчества, да и только! Деревянные статуэтки, пейзажи, резные барельефы окружали нас со всех сторон. Около стены расположилась старая швейная машинка «Зингер» на чугунной платформе без единого пятнышка ржавчины, словно только вчера с конвейера сошла. Видимо, хозяин, помимо всего прочего, занимался и портняжничеством. Я бы не удивился, если бы узнал, что наряд, в котором он нас встретил, изготовлен его собственными руками.
Лешку особенно заинтересовала мозаичная столешница, набранная из разных пород дерева со вставками из перламутра и моржового бивня. Он восхищенно зацокал языком, затем, чтобы получше рассмотреть узор, отодвинул в сторону лежащую на столе старую книгу в выцветшем коричневатом переплете. Я машинально посмотрел на ее обложку. Шарль Де Костер, «Легенда об Уленшпигеле». Что ж, у хозяина действительно богатая библиотека, это я уже отметил, так что неудивительно, что здесь есть даже этот раритет неведомого года издания. Анатолий не производит впечатления жмота, так что если станет особенно тоскливо, всегда можно будет прийти и попросить у него что-нибудь почитать. Впрочем, я надеялся, что в этом поселке мы надолго не задержимся. Наш поломанный траулер уже сдернули с мели и отбуксировали к берегу двумя рыболовецкими суденышками, и протрезвевший капитан клятвенно заверил нас, что в пределах трех, максимум четырех дней его посудина вновь будет на ходу.