— Ага, — он принимается вылавливать из тарелки последние остатки. — Кстати, думаю, именно поэтому я и не свихнулся за последние пятьсот лет, как многие мои… коллеги.
— Поясни.
— Охотно. Видишь ли, полицейская, в Сигишоаре, где я жил в детстве, было вообще очень строго с верой. Естественно, я был крещен — в православие, замечу, и естественно посещал все праздники и таинства. И когда я воевал против турок, — он проговорил про себя какое-то короткое слово, — естественно, я защищал не только свою землю, Семиградье, но и свою веру. И позже, когда со мной случились… прискорбные события, они не оказали на мои убеждения ни малейшего влияния.
— С этого момента подробнее, — прошу я. Алукард пожимает плечами.
— Ну, давай представим, что я, православный христианин, попал в аварию, и мне отрезало обе ноги. Перестану ли я после этого верить в бога? Если моя вера слаба — перестану. Но скорее всего — нет. Это испытание, которое Всевышний назначил мне, и кто же я буду, если сломлюсь и отступлю? Маловерный, вот кто. То же и здесь.
— Не согласна, — отказываюсь я. — Ты не потерял человеческих возможностей, а приобрел сверхчеловеческие. Твое существование вообще не признается церковью, разве что в контексте темных сил, одержимости и прочего мракобесия.
— Ну давай расширим аналогию, — хмыкает Алукард. — Мне отрезало ноги, а вместо них пришили кибермеханические протезы, и теперь я умею бегать быстрее и прыгать дальше, чем любой олимпийский чемпион. Что там церковь говорит про воцерковленность киборгов? Думаю, что ничего. Как это мешает киборгу верить в Христа, спасение и все прочее? Да никак. То же самое и здесь — я подхватил смертельную болезнь, долго боролся, но выжил и даже взял патоген под собственный контроль. Мне это говорит ровно об одном — я выдержал божественное испытание.
На кухне свистит закипающий чайник. Я выбегаю из комнаты, разливаю заварку по чашкам, подхватываю подмышку пакет с печеньем и возвращаюсь.
— И скольких еще верующих вампиров ты знаешь?
— Насколько мне известно, я один, — сообщает Алукард. — Остальные… понимаешь, Виктория, если ты живешь долго, не стареешь, умеешь быстро бегать, превращаться и бог знает что еще, то в голову тебе рано или поздно приходят разные ненужные мысли. Искушения, так скажем. И ты… становишься другим. Начинаешь считать себя лучше всех окружающих. Более правильным, более достойным. И тогда происходит — что?
— Ну… очередной смертный грех — гордыня? — соображаю я. — Я непобедим и бессмертен, так чем я не бог? А раз я бог, то мне все можно.
— Именно, — серьезно соглашается Алукард. — Происходит так называемое падение. Если по-простому, то у тебя съезжает крыша. Ты убиваешь направо и налево, ты берешь все, что тебе хочется и делаешь все, что тебе хочется, каким бы отвратительным по человеческим меркам оно ни было. Просто потому, что можешь, и понимаешь, что тебе за это ничего не будет. И вот тогда — именно тогда, ничуть не раньше — ты перестаешь быть человеком.
— Но ты-то все равно не человек, — хихикаю я.
— Я человек, — спокойно говорит Алукард. Обыденно даже. Чай застревает у меня в горле.
— Ты вампир, — поправляю я. Он качает головой.
— Человечность — это не количество красных кровяных телец в твоем организме. Ты перестаешь быть человеком только когда прекращаешь считать окружающих тебя — людьми. И начинаешь рассматривать их как винтики или, того хуже, тупую массу, ресурс. Зомби. Мне пока удалось этого избежать. В основном, как я уже сказал, благодаря вере.
К себе от Алукарда я возвращаюсь в полном тумане и круговороте эмоций. Новое слово науки и техники — православные вампиры в союзе с католическими маркетологами решили раскрутить нас, как торговую марку. Обычное дело, казалось бы — а я вот все равно удивляюсь. Хотя казалось бы — я уже поняла, что здесь все не так, и пора бы и начинать постепенно выходить из шока! Но жизнь — хитрая штука, она раз за разом подбрасывает мне все новые и новые поводы.</p>
<p>
Глава 7. Массовая информация</p>
<p>
Я спала. И мне снился сон. Очень странный сон, если вдуматься. Помните, как Доминик Кобб говорил: «Ты никогда не можешь вспомнить начало своего сна, он всегда начинается откуда-то с середины, не так ли?» Так вот, я точно помнила, откуда начался мой сон. Я лежала у себя на кровати — это вранье, будто вампиры спят в гробах, они же тесные! — и читала книжку Эда Зитрона про пиар и маркетинг. А я вообще разносторонняя личность, чтобы вы знали. Хотите — буду из винтовки стрелять, хотите — рекламировать отряд вампиров-спецназовцев. Все могу!