Алукард перехватывает мою последнюю мысль и насмешливо хмыкает.
«Одно из самых больших заблуждений, полицейская».
Так, пора привести мысли в порядок и разделить их на собственные и чужие. Иначе недолго будет и разумом двинуться.
— Мы прибыли на место, приближаемся к точке рандеву, — докладываю через силу. Губы и язык словно бы не мои, такое впечатление, что я пальцами их двигаю, настолько странные ощущения. Только по голосу и понимаю — да, это пока что я.
«Держи меня в курсе,» — командует из неразборчивой дымки меня-прежней голос Интегры. И пропадает, съеденный картинкой меня-нынешней. Интересно, если я первоначально оказалась внутри истинной Виктории, то теперь, будучи упрятанной еще и внутрь Алукарда, кем я стала? Такое впечатление, что какой-то матрешкой.
Знакомое состояние — мандраж перед боем, переходящий, за неимением последнего, в легкий психоз и разговоры с самой собой. Раньше со мной тоже такое бывало — это ничего страшного, это проходит, и довольно быстро.
Раньше…
Зима в этом году была теплой, снег растаял еще до Нового Года, и почти весь январь температура держалась в устойчивом плюсе, а тусклое зимнее солнышко светило регулярно и исправно поднимало настроение. Вот только одним настроением жив не будешь, нужно еще и тепло, а в отличие от нас, имевших на вооружении нормальные генераторы, у гражданских такой роскоши не было.
Говоря по-простому, люди замерзали. Бывало, что и до смерти.
Поэтому где-то во второй половине месяца, к Крещению примерно, командование выдало нам боевую задачу — разведать проходы к местной ТЭС, разбомбленной и обесточенной уродами еще в начале лета, срисовать схемы обороны, маршруты патрулей, передать все добрым людям и уйти, давая возможность нанести удар и отбить нужный район. На ремонт, при успехе, должно было уйти не больше недели, а в угле ни малейшего недостатка не было.
Словом, вполне могло получиться.
«Полицейская?» Алукард не то, чтобы встревожен, просто проверяет качество связи. А я, видимо, полная идиотка. Раскрываю свои тайные мысли и воспоминания в ситуации, когда прочитать их — легче легкого.
«Все нормально», была бы я настоящей, а не проекцией в извращенном мозгу высшего вампира, непременно покраснела бы как свекла!
Следуя непременным стрелкам, заворачиваем за очередной угол, оказываясь на сформированной контейнерами небольшой площадке, и…
Ага.
Площадка пуста, только в центре на большой треноге подвешен здоровенный экран, да по бокам стоят колонки. Интересно, он как, на батарейках работает, или питание откуда-то снизу, из машинного отделения подается? Ни разу не странная мысль, конечно, но вы помните, я говорила про психоз и внутренние монологи — это реально работает.
Экран загорается, на нем — осточертевшая уже физиономия Руди: мохнатые брови, квадратная челюсть-кувалда, и так далее. Взгляд у дедушки, впрочем, уверенный, губы кривятся в презрительной усмешке. В общем-то, имеет право, условия свои он продавил, желаемого добился. А вот как пойдет с этого момента — это уже сугубо наша забота.
— Встретили Руди, но снова через телевизор, он не здесь, — сообщаю Интегре, — пускай попробуют отследить сигнал. Надежды почти никакой, но можно попробовать.
— Герр Алукард, — с ненатуральной радостью восклицает штурмбаннфюрер. Или его уже обергруппенфюрером нужно называть? Язык сломаешь. — Рад, весьма рад, что вы все же сочли возможным принять мое скромное предложение. Особенно же меня радует то, что вы прибыли один, как договаривались, и на вас нет… как это… Überwachungsgeräte. Средств для прослушивания.
Стало быть, не все тут так просто, раз нас уже умудрились просветить и сделать вывод насчет прослушки. Наверное, где-то в контейнерах датчики стоят.
— Физически я, к сожалению, не смогу к вам присоединиться, во всяком случае, пока, — продолжает Руди, — соображения безопасности, сами понимаете. Но в случае, если мы все же достигнем… определенных договоренностей, я с большим удовольствием встречусь с вами лично.