Нити свободно проходили сквозь улитку, выжигая в полу крошечные многоцветные дыры; меня же они старательно огибали, тихо шипя. Меж светлых линий извивались юркие светло-синие змейки, одна из которых шутя испарила один из поручней, а вторая, врезавшись в первую, превратила ее в нечто крысообразное с игольчатым хвостом. Зверек удивленно пискнул и, уныло повинуясь той же силе, что и летящая вниз улитка, шлепнулся на меня. И прилип. Собственно, его истеричные попытки отцепиться от меня, судорожно молотя когтистыми лапками (что только усугубило ситуацию — субстанция, из которой я состоял, затянула его по самую мордочку), и отвлекли меня от одного занимательного факта — белые нитки огибали еще одно пассажирское сиденье. Пустое.
Что не мешало ему нервно порыкивать, когда змейки приближались к нему.
Спешная трансформация обратно в гуманоида ничего не дала: даже измененные глаза ничего не увидели; пришлось вспоминать, как работали Ясновидящие, и лезть в голову (или что там у него было?) чему-то, что сидело напротив меня.
Восприятие тотчас же расцветилось звездами и вихрями, скучноватый дождливый пейзаж обратился в вакханалию света и тени, многократно перекрывающих друг друга, клубящихся туманов и резких продолговатых вспышек; чернота внизу приобрела множество оттенков и смыслов, нити засияли чистейшим серебром, вверху переплетаясь в дивные узоры.
И только я посреди всего этого оставался таким, каким привык видеть себя в зеркале — обесцвеченный, незаметный; волшебный взгляд, вдыхающий жизнь во все вокруг, едва цеплялся за меня, за эту размытую серость, за нудную, неопределенную обыденность; на невзрачном лице чуждо сверкали глаза, в которых ярилась и выла многоцветная, как прежде, хелльская вьюга…
В какой-то степени разработчик ремней безопасности, рвущихся от среднего усилия, был гениален. По крайней мере, я успел вырваться из плотного плена кресла и сигануть за борт прежде, чем «нелюдь» прыгнула на меня.
Удар о «черноту» оказался несколько более сильным, чем я ожидал: выставленные вперед во время падения ноги отозвались адской болью и, не остановившись на достигнутом, подогнулись, отправляя вниз все тело; но этого все же не хватило, чтобы пробить мне путь наружу — магическая преграда пружинно подбросила меня обратно, а неумолимая гравитация снова отправила вниз, чувствительно приложив лицом. Не поднимаясь, чтобы не терять времени, в замахе преобразовав мышцы, я треснул по дну облачного слоя кулаком. Кулак преграду таки пробил.
И застрял на той стороне.
Вызывающее сияние серовато-белых вьюжных глаз, вросших в дикие магические переплетения, неумолимо приближалось — вместе с мерно рычащим на одной ноте хозяином. Или хозяйкой…
Я наградил застрявшую руку скептическим взглядом, мигом поняв всех тех тварей, которые, попав в охотничий капкан, отгрызали себе конечности, лишь бы вырваться на свободу; но идея быстренько отрастить клыки поострее была отброшена как мазохистская. Чернота подо мной постепенно прогибалась, истончаясь, а от дыры, пробитой моим кулаком, потянулась тоненькая трещинка; но вряд ли она успела бы увеличиться до таких размеров, чтобы я наконец провалился вниз, прежде чем «нелюдь» сытно пообедает (ладно, слегка перекусит) моим главным магическим узлом. Светлые нити, шипя и искрясь, лениво поползли к намечающемуся выходу наружу.
Тварь перешла на размеренную, целенаправленную трусцу. С такой кровожадной мордой дружески поболтать не бегут, но я все-таки рискнул:
— Ты же вроде собирался убить меня у всех на глазах? — по задумчивому вьюжно-хищному взгляду, блуждающему в области моего горла, я уже понял, что только зря потратил драгоценное время.
Мой меч успел натворить больше. За смекалку в подобных ситуациях одушевленное оружие и ценилось.
Отчего-то мигом забыв, что он ненавидит раздеваться на людях, меч сам выскочил из ножен, вложился мне в свободную ладонь и дернул за собой все тело: кончик клинка легонько царапнул по носу вовремя отпрянувшую тварь и нырнул вниз, пробивая мне выход. Трещинка от дыры соединилась со свеженьким разрезом, и чернота с треском прорвалась, отправив меня в долгий полет. «Нелюдь», не помедлив и секунды, прыгнула следом за мной, но, видимо, не столько с целью догнать, сколько пытаясь спастись от белых нитей, рванувшихся на свободу. Дружески подмигнув твари, с которой неожиданно оказался товарищем по несчастью, я спрятал облегченно вздохнувший меч обратно в ножны и протянул руки вверх, ловя сияющие магией лапы.