— И как это все на организме сказывается? — предчувствуя подвох, поинтересовался я. И не разочаровался:
— Смотря на каком организме, — пожала плечами Шаэтиль. — У мага обычно бывает очень сильное истощение вплоть до временной потери способностей, обычный человек может слечь с лихорадкой недели на две. В обоих случаях не исключен смертельный исход, хотя на практике такое бывает редко.
— Замечательно, — я тихо скрипнул зубами. И вдруг вспомнил… — Шаэ? Кто из тех, кого Даргил мог назвать дружищем, иногда прикладывался к чему-нибудь вроде «Драконьего топлива»?
— Так ты себе собутыльника искал? — принцесса, ухмыльнувшись, скрестила руки на груди. — А не мог бы отложить пьянку до лучших времен?
— Тиль, не до шуток, — отрезал я, уже чувствуя зарождение знакомого чувства — что жгло в груди и покалывало кончики пальцев, не позволяя оборачиваться назад, требовательное, жестокое…
— Ну, Рау иногда прикладывался, когда острых ощущений не хватало, — с каким-то обиженным недоумением ответила принцесса, явно не слишком привыкшая к такому тону разговора. — А что?
— Так, — я нервно размял возмущенно хрустнувшие пальцы, — два вопроса: где находится посольство Аррио и кого там Рау больше всего терпеть не может?..
Леденяще отточенная решимость еще только набирала силу, но этого хватало, чтобы бежать сломя голову, не задумываясь о последствиях и об опрометчивом доверии: обо всем этом можно будет поплакать потом, а сейчас у меня есть дело, не терпящее отлагательств. Я, в конце концов, дал обещание отцу моего лучшего друга… или уже бывшего друга? — уже неважно… пока неважно.
Никто и не подумал предлагать мне помощь или, тем паче, транспорт: я несся на своих двоих через серовато-белую Главную площадь, минуя Гильдию Магов, похожую на гигантскую каменную руку, протянутую из-под тяжелых плит; бежал по темноватым жилым кварталам, провожаемый мрачными взглядами местных обитателей, что при моем приближении неосознанно тянулись к спрятанному в одежде оружию. Я шел, чтобы завершить начатое, и мне казалось, что ничто — ни мои сомнения, ни телохранители Эданны, ни он сам — не способно меня остановить.
В чем-то я даже был прав.
Если Рау и знал, что я приду за ним, то ни он, ни шавки, которые должны его защищать, не предприняли ничего, чтобы остановить меня.
Посольство было типичной аррианской постройкой: монолитная снежно-белая башня, похожая не то на увитую плющом колонну, не то на проросшую стрелу, нацеленную в небо; вход — он же выход — всего один. И именно у него, со светлой тоской в ясном взгляде склонив темноволосую голову, нетерпеливо ходила взад-вперед одинокая, но зато вооруженная до зубов (или все-таки и выше?) Лириэль, — но с тем же успехом можно было бы оцепить здание тремя кольцами дворцовой стражи вперемежку с боевыми химерами и парой-тройкой катапульт.
— Мог бы все-таки снова угнать улитку, — мирно заметила герцогиня. — Надоело тебя ждать.
Я быстро кивнул, признавая возможность такого события, и попытался пройти мимо Лир к тяжелой дубовой двери. Куда там, девушка, видимо, поняв, в каком я состоянии, цепко схватила меня за локоть, и я замер: холодное прикосновение, ледяные пальцы, острые ногти — но как же мне этого не хватало…
— Стой, — не терпящим возражений голосом приказала моя так и не забытая любовь. — Что ты дальше намерен делать?
Я ненадолго задумался.
— Выведать, зачем один человек стал нелюдью, и убить его, — честно признался я. — А потом вернуться и узнать, как ты здесь оказалась.
Лириэль со страдальческим видом закатила глаза — не отпуская, впрочем, мой локоть.
— Меня выпустила Шаэтиль, правда, не совсем законно, но тебя это сейчас вряд ли волнует… а вот с убийством нелюди у тебя возникнут определенные сложности. Да стой ты смирно! — властно рявкнула герцогиня, поскольку я уже буквально пританцовывал на месте от нетерпения — у меня наконец-то была цель, не причина мотаться по жизни от гонорара до гонорара, а именно долгожданная, определенная, кристально ясная цель! — Ты не можешь просто войти и убить наследного принца посреди переговоров!
— Что? — я так ошалел, что и впрямь встал смирно. — Откуда ты знаешь?
— Потом, — с досадой отмахнулась Лир. — Ты лучше подумай, как ты намерен доказать, что это Раугиль и есть нелюдь!