— Это я трушу?! — вскричал Митч. Специально или нет, но Кей задел больную тему для пожилого человека.
Дэниел понимал, что этот конфликт ни к чему не приведет. Раз от них с Вовой зависит решение, они его примут.
— Который час? — спокойно обратился Каннингем к русскому, у того единственного при себе были наручные часы.
— 22:39.
Митч и Кевин замолчали, не понимая, к чему ведет Дэн. Сам же он задумался, прикидывая в уме время до рассвета и расстояние до дома Лорэйн.
— Сейчас идти за пушками нет смысла, — проговорил Дэниел и реднек уже расплывался в самодовольной улыбке. Каннингем продолжал, — но не потому что ночь на дворе. Во-первых, моя дочь спит. Я не буду ни вешать заботу о ней на Митча или на кого-либо другого. Во-вторых, даже если мы возьмем сейчас пушки, мы в руках много унесем? Сомневаюсь. Нам нужны наши тачки. На них загрузим оружие. Пригнать их можно хоть сейчас — как раз дороги расчищены танком. Я не пойду, уже говорил почему. Но ты, Кевин, вместе с Вовой вполне можете сгонять. Если хотите, конечно.
План Дэна не был идеальным, но это то, что он смог придумать здесь и сейчас. Мужчина готов был услышать несогласие, критику, встречные предложения, но Вова задумчиво молчал, а Митча, судя по торжествующей роже, всё устраивало. Кевин принял замысел с восторгом, как показалось, Каннингему чрезмерным:
— Да! Брат, ты гений! Полностью согласен. Вова, без обид, но вряд ли тут придумаешь лучше — нам и правда нужны тачки. Я, честно, набегался уже сегодня по самое не хочу.
Вова спорить не стал, да и пойти в ночь за машинами он, вроде бы, был совсем не против. Дэниел в который раз замечал, что бывший бригадир человек далеко не из пугливого десятка. Однако особенно часто проявлять свою храбрость он стал именно после начала конца света. К тому же, удивительным образом апокалипсис совпал с появлением в поле его зрения Лорэйн. То, что она нравилась Вове, даже слепой заметил бы. Однако после танкового обстрела женщина вела себя как-то иначе; раньше смеялась, болтала, эмоционировала по поводу и без, а тут даже не пошла провожать Вову, уходящего в ночь за машинами.
Когда Биртич с русским вылезли через то же самое окно, в которое залезали, Дэн посчитал нужным сообщить Митчу тревожные наблюдения относительно Лорэйн. Старик от опасений отмахнулся, мол, чего с бабы взять — ПМС, небось, стартанул. «Плохое настроение не рак — само рассосётся», — именно так и выразился реднек. Но Каннингем сомневался, что все так просто. Жену свою он тоже игнорировал похожим образом, не хотел видеть проблему и саму Далси избегал, и ни к чему хорошему это не привело.
Митч отправился спать на второй этаж, присутствующие там поблизости умерщвленные тела его не беспокоили, ведь была и одна чистая комната. Дэниел нашел соседку там же, где и они ее и оставили — в гостиной. Она по-прежнему тупо смотрела на стену перед собой.
— Лорэйн, ты как?
Блондинка обратила внимание на мужчину только после того, как тот с ней заговорил.
— Нормально, — женщина смотрела на него отсутствующим взглядом.
Дэн сел на диван напротив собеседницы. Как продолжить беседу и как при этом не казаться навязчивым Каннингем не знал. Решил говорить по-простому, так больше шансов быть правильно понятым.
— Тебя беспокоит что-то, я же вижу. Это не моё дело, но если хочешь рассказать, поделиться тем, что наболело, говори смело. И если я могу чем-то помочь, то я всегда…
— Нет, — она оборвала его неуверенную речь, — ты не сможешь помочь.
— Почему? Всё так плохо?
Лорэйн искривила губы в вымученной улыбке.
— Все очень плохо. Конец света, Дэн, — соседка вздохнула, перевела взгляд на догорающую на журнальном столике свечу. — Конец всего. Мертв мой муж. Скорее всего, родители и сестра тоже не выжили. Я никогда их больше не увижу, — женщина утерла навернувшуюся слезу, ее голос начал дрожать, — да и сама скоро умру. По своей глупости. По стечению обстоятельств.
— Не говори так. С нами ты в безопасности, Лорэйн.
Женщина рассмеялась сквозь слезы.
— По улице ездит сумасшедший на танке, о какой безопасности ты говоришь? — она встала, чтобы подойти к окну. Единственные окна в гостиной смотрели на черную улицу со следами от танковых гусениц. — Я устала, Дэн. У меня нет сил ни на что. Единственное, чего я хочу — присоединиться к мертвецам. Может, тогда я перестану бояться. А жизнь обретет мало-мальский смысл.