Мужчина осушил свой бокал, и все присутствующие последовали его примеру. Только Дэниел остался сидеть неподвижно. Слова Биртича по-прежнему ему не нравились, бесил и он сам по себе, но особенно раздражало то, что каким-то невероятным образом Каннингему тоже захотелось встать на сторону Кевина. Он убедил даже Дэна. То как он говорил, что он говорил — все казалось уместным и разумным. Кей не пытался никого унизить, но старался помочь людям справиться с пережитым через поддержку и похвалу. Впрочем, Дэниелу менять стороны уже слишком поздно, ранее он сделал свой выбор — публично заявил об уходе. А, значит, в любом случае уйдёт, пусть и скрепя сердце.
Биртич заметил, что Дэн к своему бокалу не притронулся, но только усмехнулся этому факту. Он озвучил вопрос далекий от темы алкогольных напитков:
— Не передумал уходить завтра, Каннингем?
— Не передумал. Я бы и сегодня ушел, если бы ты не угрожал.
— А я не угрожал. Что за ерунду ты говоришь? Зачем мне тебе угрожать? — Кевин отрезал кусочек от стейка перед собой и отправил в рот. — Я сказал, что могут быть проблемы. Ты не спросил почему, ведь, как я вижу, уже придумал моим словам более удобное значение. Кевин-злодей. Кевин-мерзавец. А на самом деле, я предложил тебе поехать завтра только потому, что нам нужно пересчитать и разделить оружие поровну. На каждого из нас. Это требует времени, но до завтра справимся.
— Мне ничего не нужно.
— Да-да, я понял, — кивнул Биртич, — тебе ничего не нужно. Против зараженных ты пойдешь с пустыми руками, они будут валиться тебе под ноги под напором твоей святости и душеной чистоты. Аминь, — Кевин на мгновение молитвенно сложил ладони. — Нет. Я не могу отпустить тебя ни с чем, мужик. Мне жаль тебя. Жаль твою дочь, долго ли она проживет с безоружным папкой. Ты умный парень, Дэн, но ведешь себя так тупо.
Ужин продолжался в безмолвии. Слова теперь заменяло позвякивание посуды, о которую бились столовые приборы. Разговор пришел к своему логическому завершению, хотя последняя и прощальная фраза за Дэниелом. Он хотел сказать что-то такое, что собьет это менторское, самоуверенное выражение с лица Кея. Изначально он не стремился позорить и стыдить друга, пусть и бывшего, перед людьми, которые ему верят и подчиняются. Но, похоже, выбора нет — Дэн обязан озвучить ту всю правду только для того, чтобы покинуть бывшего друга было проще.
— Хорошо. Будь по-твоему, я веду себя тупо. Это и правда так: признаю, что брать с собой ребенка было ошибкой. Спасибо за честность, друг. — Каннингем сделал глубокий вдох перед следующими вопросами. — Но зачем ты убил тех людей из бара? Ты сказал, что они обратились, а тела вы вынесли на задний двор через черный выход. Но там не было тел, Кевин. Я знаю, что случилось той ночью на самом деле — у тебя было оружие, не знаю, как ты его достал, но им ты всем начал угрожать и выгнал из бара. Все выгнанные тобой ночью на улицу были покусаны, инфицированы, ведь ты не пускал их обратно. Они так и остались у бара живыми мертвецами. Это их я убивал, когда считал, что вы все в ловушке. Ты, Кей, так испугался за себя, что никого не пожалел. Тут, в этом доме, ты придумал оправдание — местные якобы мародеры, якобы собиралась нас убить. Но какая отмазка насчет убийства посетителей бара, таких же как ты и я, как Вова и Митч? Тебе по ночам не снятся кошмары, где они, фактически, убитые тобой люди, умоляют тебя пустить внутрь, сжалиться?
Вместе с лицом Кевина, побледнели физиономии Митча и Вовы. Раз они были там, рядом с Биртичем, то все это видели лично, а сейчас вспомнили. Но прежнее самоуверенное выражение вернулось к экс-другу очень быстро.
— Дэн, ты за каким черным выходом трупы искал у бара? Наверно, за тем, что на кухне, да? — мужчина горько улыбнулся. — Дэн, в том баре два черных выхода. Для поваров на кухне и для посетителей в зале. Правила пожарной безопасности, чувак, слышал о них что-то? Нам тупо неудобно было нести тела через весь зал, через длинную кухню на задний двор. Да и с чего ты взял, что они на заднем дворе были? Я вообще про него не говорил! — Мужчина потер ладонью переносицу. — Господи. Ты реально подумал, что я выгнал еще живых людей… Твоя бурная фантазия меня пугает, мужик!.. И то есть всё это время, ты считал меня извергом и душегубом, только потому что не нашел чертов второй черный ход и трупы за ним? С ума сойти… Почему бы просто не спросить сразу об этом? Я — твой лучший друг. К чему было делать из меня врага и убийцу? Зачем, Дэн? Ради чего?
— Ты врешь, — выдавил из себя Каннингем. — Ты врешь, там не было второго черного хода.