— Скарлетт, мы не на его стороне. Когда мы разговаривали, помнишь, я рассказала, что вчера потеряла близкого человека? — она сделала паузу, ожидая ответа от собеседницы, но та молчала. — Так вот, тот псих, которого ты назвала моим дружком, убил его. Отвел на казнь, опоив меня снотворным. Могу я быть на стороне такой сволочи? Могу, Скарлетт? Я поклялась, что буду жить теперь для того, чтобы убить Кевина. Отомщу за всё, что он сделал. За Вову. За Митча. За то, что заставил меня участвовать в массовом убийстве у меня же дома. За Тома тоже! Совсем молодой парень…
Лорэйн не смогла сдерживать слезы, но теперь не хотела, чтобы кто-либо здесь их видел. Она встала с пола и отошла в сторону стеллажей, туда, где почти не было света. У всех оставшихся желание продолжать беседу пропало окончательно. Дэн тоже вышел из-за стола, но предварительно поблагодарил за компанию и пожелал всем спокойной ночи. Вместе с дочерью он пошел в выбранный угол для сна.
Прямо между автоматом с колой и автоматом со сладостями бросил часть взятых из особняка Лорэйн одеял, подушку. У изголовья импровизированной кровати поставил детское автокресло, и начал вслух читать единственную книжку со сказками, которая у него была. Всего несколько детских историй о добре и дружбе, и дочь задремала. Дэн собирался убрать книжку обратно в рюкзак, но неожиданно нащупал там что-то твердое. Еще одна книга? Нет, в твердой обложке оказалась толстая записная книжка. Дэниел вспомнил — это дневник Далси, покойной жены. Он взял его вместе с фотоальбомом, но последний он оставил в машине, а блокнот почему-то запихнул в рюкзак, где только самые нужные и важные вещи.
Дэн открывает первую страницу:
«Сегодня самый счастливый день в моей жизни — я выхожу замуж за самого лучшего, самого красивого и любимого парня в этой Вселенной! Дэниел Каннингем, я люблю тебя и буду любить до конца своей жизни! Как и нашего ребеночка, ведь…»
Мужчина закрывает записную книжку. Дэниел понимает, что сильно переоценил свои силы, сев за чтение дневника. Это оказалось еще сложнее, чем он предполагал. Каннингем совсем забыл, какой нежной была его Далси раньше, и какой трогательной она была в этой нежности. Вечно счастливое облачко добра и ласки, именно в такую девушку он влюбился. Что могло изменить жену настолько, что ничего кроме истерик от нее Дэн и не слышал?
Пролистывает счастливое начало, счастливые записи все быстрее превращаются в болезные жалобы. Дэн доходит до середины дневника:
«…не обращает на меня внимания. Да, я растолстела. Все еще жру и жру, ненавижу себя за это. Швы болят и чешутся, с ними не все в порядке, но гинеколог продолжает твердить что «всё отличненько, вы нормально восстанавливаетесь». Ложь! Она мне лжет, нагло и в глаза, но моя страховка не позволяет обратиться к нормальному врачу. Мне больно, швы болят ежедневно, стоит мне начать нервничать или поднять тяжелую вещь. Но я отказываю Дэну в сексе не из-за этого, и не потому что не хочу его. Я себя саму не хочу, и не представляю, кто захочет спать с таким куском жира как я. Дэн молчит, не критикует, но я вижу отвращение в его глазах. Я знаю, что он мне изменил с кем-то».
Возмущенный написанным, Дэниел опять закрыл дневник. Не изменял он ей! Как вообще она могла подумать, что он будет ходить налево, если у них семья и ребенок? И внешность Далси тут ни при чём. Измена в отношениях, а тем более в браке, табу для нормальных, психологически зрелых людей. Конечно, Дэн сразу нашел недоверию жены оправдание: потеряв привлекательность, королева красоты потеряла и уверенность в себе. Может в этом причина всех ее истерик, нервов? А он, вместо того, чтобы убедить Далси, что любит ее любой, что она всегда будет достаточно красивой для него, вне зависимости от ее веса, позволил ей ненавидеть себя, не верить ему, беспокоиться и изводить себя ревностью? Да, похоже, именно это он и сделал. И понял это только сейчас, когда исправить ничего нельзя.
Не зная, что еще хочет прочесть в дневнике, Дэн пролистал еще несколько страниц и остановился на первом попавшемся предложении на странице:
«Педиатр прописал ерунду: успокоительное на Карен не работает. Она продолжает плакать в любом случае…»
Карен?
Дэниел внимательно перечитывает всю страницу, пытаясь понять о ком речь. О подруге какой-то? Но понимает, что именем Карен Далси называет их общую дочь. А ее-то зовут Кора. Это имя очень нравилось Дэну, поэтому он настоял на том, чтобы их малышку назвали именно так. Мужчина пробежался взглядом по строчкам на следующих страницах, но везде фигурировала только Карен. Каннингем долистал дневник до конца, где жена жаловалась на перегоревшую лампочку и на то, что у нее нет сил справляться одной с домашним бытом, но и тут она всё еще упоминала не Кору, а Карен.