Влез мужчина на пустой внутренний балкон пыльного второго этажа. Нет ни стульев, ни столов, ковролин под обувью покрыт толстым слоем мусора различного рода. Со стороны улицы слышны выстрелы, рычание мертвецов, а внутри абсолютная тишина и спокойствие. Подойдя к перилам у конца бельэтажа, Дэниел заглянул вниз. В темноте можно было различить очертания уходящих в потолок шестов, сцены и подиумы для танцовщиц. Когда-то здесь, наверняка, жизнь и развлечения били ключом, но с тех пор, если верить слою пыли, сюда никто не заглядывал очень долго.
Сперва Каннингем перемотал лоскутами от футболки порезы на руках, хорошо что он надел всё же эту футболку под свитер с курткой — кровь текла обильно, а остановить нечем. На ковролине оставались следы кровавых капель, Дэниел попытался затереть их подошвами, но даже растертом виде они были заметны. По прохудившимся скрипучим ступеням Дэн спустился с балкона на первый этаж. Загадочного незнакомца из бара не было и близко. Неужели Каннингем выдумал себе всё? Неужели на самом деле просто сходит с ума, нет никакого параллельного мира?
— Я пришел, смотри! Как ты и просил, я пришел к тебе в Ад! — чувствуя злость на себя и собственное бессилие, закричал мужчина. — Выходи, сукин ты сын! Я знаю, что ты здесь! Хватит прятаться!
Маршалл умер. Эндрю пожертвовал собой. Что бы что? Чтобы Дэн убедился в своей шизофрении? Нет, лучше бы все это было нереально, лучше бы это было сном, игрой. Каннингем не в состоянии больше выдерживать всего этого безумия. Пора прекратить пытаться, прекратить здесь и сейчас — Дэниел раз и навсегда забудет бредни о других реальностях и мирах. Он будет жить той жизнью, что есть у него здесь и сейчас. Решение принято.
Размышляя о том, как сильно он ошибся, погнавшись за иллюзиями, Дэн провел не больше полуторы минуты. В течение этого времени мужчина просто прямо смотрел перед собой, но не на что-либо конкретное. Однако совершенно неожиданно плиты пола сами собой разошлись в разные стороны, из образовавшейся расщелины валил жидкий дым и лился яркий ультрафиолет, мгновенно освещая часть помещения. У Каннингема замерло сердце, ведь скоро в клубах дыма появился мужской силуэт. А следом за ним еще один.
6
— Бро, только не стреляй!
— Мы выходим, чувак, выходим!
— Сдаемся, бро! Не стреляй, пожалуйста!
Теперь Дэн мог хорошо рассмотреть оба силуэта: два молодых темнокожих парня, один толстяк, второй тощий, но оба с татуировками на руках и лице. Выходили из подвала они с поднятыми руками, будто шли сдаваться полицейским.
— Кто вы, черт возьми, такие? — недоумевает Каннингем.
Парни испуганно переглядываются собой, всё еще не опускают руки.
— Я — Ленни Фратт, мистер, а это мой друг СиДжей… то есть Карл Дженсен, Карл Дженсен! — Полный парень кивнул на распахнутый проход в полу с ультрафиолетовым светом. — Мы услышали, что вы просили нас выйти — вот мы вышли. Мы не сопротивляемся, мистер, так и запишите у себя в отчете.
— Черт, мама убьет меня! — плачущим голосом жалуется второй. — Я обещал ей больше не попадать в тюрьму, блин…
— Закройся, СиДжей, — шикает на него толстяк, — ныть поздно. Мистер, а вы из полиции?
— Ленни, ты тупой совсем, глянь во что он одет. Какой он полицейский к чертям собачьим?
— Там может он под прикрытием!
— Ага, конечно, придурок! Нас пришел арестовывать коп в гражданском — когда такое было? Он, наверно, от новых владельцев бара…
Мужчина постепенно начал понимать, что здесь происходит. Устав слушать перепалку молодых людей, Дэниел решил вмешаться в их диалог с вопросами:
— Парни, давно здесь сидите? Вы хоть знаете, что происходит?
Муки совести и искреннего раскаяния тут же отразились на лицах новых знакомых. Первым заговорить решился опять толстяк Ленни:
— Знаем, мистер. СиДжей толкал дурь всем подряд, и теперь его разыскивают, — парень осуждающе посмотрел на товарища. — Он попросил вместе с ним залечь на дно здесь, я и согласился.
— Что, блин? Это меня-то разыскивают? — возмутился СиДжей. — А что же ты не говоришь, кто дурь выращивал, а? Забыл, да? Думаешь чистеньким остаться? Не выйдет! Мистер, из полиции вы или нет, но, знайте, этот толстый увалень заставлял меня продавать траву, которую сам же и выращивал в этой вот лаборатории! — парень указал на подвал. — А я, между прочим…