— При всём уважении, отец, из этого ничего хорошего для тебя не выйдет. Прими благодарность за то, что смог успокоить паству, но пришло время приготовиться к смерти. Все кто находится здесь, будьте готовы, двери закроют через три минуты. Запасов кислорода хватит на месяц, если ксеносы не разрушат системы фильтрации и вентиляции воздуха, которые выходят на поверхность.
— А если разрушат? — Андрей поднял опалённую бровь.
— Воспользуйся своим воображением, гвардеец. И возвращайся побыстрее наверх. Для защиты храма нам нужны все.
— Секунду, пожалуйста, — Андрей повернулся к Асавану. — Толстый жрец. Тебе предстоит выжить или, по крайней мере, прожить дольше, чем мне.
Штурмовик протянул священнику маленький кожаный мешочек. Тортелий взял его крепкими пальцами, которые ещё неделю назад дрожали бы в подобных обстоятельствах.
— Что это?
— Обручальное кольцо моей матери и письмо с объяснением. Как только всё закончится, если будешь жив, пожалуйста, найди рядовую Наталину Домоску из 91-й Стальной элиты. Ты узнаешь её, это я тебе обещаю. Она самая красивая женщина в мире. Все мужчины так говорят.
— Идём, молодой человек. — Потребовала настоятельница.
Андрей решительно отдал честь толстому священнику и двинулся вверх по лестнице, держа лазерный пистолет обеими руками. Магхерн последовал за ним, бросив долгий взгляд на Асавана и беженцев. Докер помахал им прежде, чем подземные переборки с лязгом закрылись. Похоже, аколит это не заметил — он был занят людьми, которые в панике и возмущении поднимались на ноги.
Несколько боевых сестёр задержались у основания лестницы, вводя коды, чтобы запечатать двери и оградить гражданских от зла. Настоятельница не отставала от Андрея и Магхерна. Начальник доков грустно улыбнулся ей без всякого смысла. Она улыбнулась в ответ с таким же выражением на лице. Храм дрожал — орки ломали стены.
В следующий раз, когда Магхерн увидит настоятельницу Синдал из Ордена Серебряного Покрова, она будет изуродованным и разрубленным на три части трупом, разбросанным на полу внутреннего святилища.
Это случится менее чем через час, и её тело будет одной из последних вещей, которые увидит докер, прежде чем будет убит болтом в спину.
”Баньши” упал только когда достиг Магистрали Хель.
”Повелитель войны” преодолел полкилометра, прежде чем пустотные щиты прекратили существование, и лобовая броня приняла на себя мощь орудий ”Сокрушителя Богов”. Неважно сколь толстыми были пластины из керамита и адамантия, что покрывали жизненно важные системы титана — чистой огневой мощи, которую гаргант обрушил на ”Баньши”, было достаточно, чтобы после отключения щитов жизнь ”Повелителя войны” измерялась минутами.
Возможно, было не справедливо, что столь благородный бог-машина Легио Инвигилаты встретил смерть, как приманка, но в архивах Легио оба — и ”Баньши” и его команда — удостоились высочайших почестей. Адептус Механикус соберут обломки титана в последующие недели, и он вернётся в строй четырнадцать месяцев спустя. Его разрушение в Хельсриче не забудут — на броне гиганта, на правой голени будет выгравировано шестиметровое квадратное изображение, где ангел плачет над горящим металлическим скелетом.
Неспособный больше противостоять обстрелу, с объятой пламенем рубкой, величественный ”Повелитель войны” скрипя суставами, рухнул на спину. Колоссального веса оказалось достаточно, чтобы не выдержали рокритовые колонны, поддерживающие Магистраль Хель, и ”Баньши” вместе с обширным участком шоссе обрушился вниз, завершив падение на горе каменных обломков.
”Сокрушитель Богов” стоял возле кратера в разрушенной дороге, словно взирал на тело своей последней жертвы.
Спустя четырнадцать секунд после того как погиб ”Повелитель войны” над Магистралью Хель оглушительно пронеслась солнцеподобная вспышка расплавленной энергии. Она выглядела, как только что рождённая звезда — сверкала плазменными кольцами и была окружена ослепительной короной света.
Соприкосновение со звёздным пламенем уничтожило щиты ”Сокрушителя Богов”. Броня испарилась несколько секунд спустя, также как и команда, конструкции скелета и вообще все доказательства, что гаргант когда-либо существовал.
Юрисиан выдохнул через стиснутые зубы, чувствуя дикую ярость духа-машины, которого использовали без благословления и пробудили без должных ритуалов. Когда острая боль в голове уменьшилась до приемлемого уровня, технодесантник активировал вокс-канал с Гримальдом и прошептал два слова.
Они оказались переполненными болью и значительностью — символ исполненного долга и последнее прощание.
— Гаргант убит, — произнёс Владыка кузни.
— ”Сокрушитель Богов” мёртв. — Сообщил Гримальд по воксу всем, кто ещё прослушивал коммуникационные каналы. Новость не принесла ему ни облегчения, ни даже радости за славу Юрисиана. Сейчас существовало только следующее мгновение битвы. Шаг за шагом реклюзиарха и оставшихся братьев заставляли отступать через базилику — комната за комнатой, коридор за коридором.
В воздухе стояла вонь инопланетного дыхания, вывалившихся внутренностей и резкого пережжённого озона от лазерного огня.
Стены по-прежнему дрожали — танки ксеносов продолжали обстреливать священный храм, даже когда внутри сражались их сородичи.
С криком упала молодая девушка в боевой броне Ордена Серебряного Покрова — орда зелёнокожих выпотрошила воительницу. Мечи Артариона — оба отключились из-за застрявших ошмётков мяса и теперь использовались, как покрытые зубьями дубинки — разорвали морду и горло убийцы сестры. И тут же знаменосца оттеснили четыре твари, которые заняли место поверженного зверюги.
Резню перекрыл резкий и яростный голос.
— Убейте их всех! Ни один не должен уйти! Никогда ещё инопланетные твари не оскверняли это святейшее место!
Гримальд схватил за горло ближайшего орка и ударил зелёнокожего шлемом-черепом в морду, сокрушая отвратительные кости ксеноса. Голос принадлежал настоятельнице, и капеллан понял, где оказался.
Нет.
Нет, как он может быть уже здесь?
Всего лишь за несколько часов нас оттеснили к внутреннему святилищу. Крики Синдал сослужили плохую службу: они отвлекли всех от бездумного пыла кровопролитной схватки и заставили посмотреть правде в глаза.
Внутренне святилище превратилось в бушующее скопление рубящих, пронзающих и стреляющих людей и орков. Мы разбиты. Никто в этом зале не переживёт ближайшие минуты. Остальные тоже поняли это, и я вижу сквозь толпу, как они пытаются сбежать, найти путь мимо орков, а не погибнуть на последнем рубеже.
Ополченцы. Гражданские. Гвардейцы. Даже несколько штурмовиков. Половина из того что осталось от наших сил трусливо дрогнула и пытается удрать.
Моя рука всё ещё сжимает глотку орка, я тащу пинающуюся тварь за собой, и взбираюсь на Главный алтарь. Зелёнокожий сопротивляется, но его удары слабы — череп проломлен, а восприятие захлестнула боль.
Мой плазменный пистолет давно потерян, оторвался за прошедшие два дня боёв. Цепь осталась. Я оборачиваю её вокруг шеи твари и рычу под изукрашенным потолком, душа орка на глазах у всех в зале.
— Соберитесь с духом, братья! Сражайтесь во имя Императора! — Тварь корчится, умирая, когти ксеноса тщетно скребут мою броню. Я усиливаю хватку и чувствую, как толстые позвонки существа начинают трещать и ломаться. В свинячьих глазах стоит ужас, и это… это вызывает у меня смех.
— Я уже вырыл себе здесь могилу… — снаряд взрывается на моём плече, осколки брони разлетаются в разные стороны. Я вижу, как Приам убивает стрелявшего Чёрным мечом, держа оружие одной рукой.
— Я уже вырыл себе здесь могилу, и я либо одержу триумф, либо погибну!
Ещё живы пять рыцарей, и они кричат тоже, что и я.