— Это неверно, — добавил Приам. — Я не хочу оскорбить их как воинов. Но высаживаться в городе только для того, чтобы защитить горожан? Это же безумие!
Ш-ш-ш, ш-ш-ш.
— Брат, почему ты не отвечаешь?
— Я мало что могу сказать.
Ш-ш-ш, ш-ш-ш.
— Ты плохо думаешь обо мне из-за моих взглядов? Бастилан, но ты же знаешь, что я прав.
— Я знаю, что ты ступил на зыбкую почву. Не порочь честь братского ордена. Саламандры пролили за эту неделю столько же крови, сколько и мы.
— Дело не в этом.
Ш-ш-ш, ш-ш-ш.
— Вот где мы не можем прийти к согласию, брат. Но ты еще молод. Ты поймешь.
Приам не стал сдерживать смешок:
— Не опекай меня, старик. Я знаю, о чем говорю. Ты успокоен прошедшими годами и слишком сдержан, чтобы признать это.
— Я не стар, — рассмеялся Бастилан.
— Не смейся надо мной!
— Тогда перестань меня смешить. Какие два ордена сражаются за одно и то же? И какие следуют одним и тем же принципам? Мы рождены в разных мирах и воспитаны разными учителями. Прими это как данность и относись к ним как к союзникам.
— Но они ошибаются! — Приам неверяще уставился на старшего воина. Как Бастилан может быть таким бестолковым? — Они могли высадиться где угодно в городе. Они могли убить одного из командующих ксеносов. Но вместо этого они были среди нас в порту, чтобы защитить людей!
— Именно за этим они и пришли. Не путай сострадание с тактическим идиотизмом.
— Но это же так. — Приам сдержался, чтобы в довесок к словам не взмахнуть клинком. Рубить перед собой можно было только воздух, хоть он и чувствовал острое желание обнажить сталь. — Они сохраняют. Защищают. Мы Астартес, а не Имперская Гвардия! Мы копье, направленное в горло, а не молот. Мы — все, что осталось от Великого Крестового Похода, Бастилан. За десять тысяч лет мы, и только мы, сражались, чтобы привести к согласию миры Императора. Мы не сражаемся за людей Империума, мы сражаемся за сам Империум. Мы атакуем. Атакуем!
Ш-ш-ш, ш-ш-ш.
— Не здесь. Не в Хельсриче.
Приам упрямо набычился. Этот мерзавец Бастилан всегда так поступает с ним. Несколькими насмешливыми фразами перечеркивает все, что пытается сказать Приам. Это очень, очень раздражает!
— Хельсрич… — Теперь воин говорил уже спокойнее, менее горько и каким-то образом менее уверенно. — С самого начала в этой войне все мне кажется неправильным.
Неровар тоже отделился от остальных. Но очевидно, недостаточно далеко.
— Брат, — раздался голос.
Гримальд вернулся. Неро поприветствовал его кивком и притворился, что изучает ожоги и выбоины на стене храма. Изображение Императора взирало на Хельсрич: Золотой Бог, озаренный лучами, смотрел на промышленный район внизу. С вмятинами от пуль и ожогами, нарисованный город теперь больше напоминал тот Хельсрич, что находился за этими стенами.
— Как прошло совещание командующих?
— Нудное обсуждение рубежей последней обороны. В общем ничем не отличалось от предыдущих. Саламандры ушли.
— Тогда, возможно, Приам прекратит жаловаться.
— Вот в этом я сомневаюсь.
Гримальд снял шлем. Неровар смотрел на него, пока реклюзиарх изучал росписи, и отметил, что иссеченное лицо командира хмуро и задумчиво.
— Как рана? — спросил Гримальд, его голос, не проходя через вокс шлема, был и глубже, и мягче.
— Выживу.
— Болит?
— Какая разница? Выживу.
Цепи, скреплявшие оружие и броню, позвякивали, когда реклюзиарх ходил по комнате. Керамитовые сапоги громыхали по грязным мозаикам, разбивая и кроша их. В центре комнаты Гримальд поднял взгляд к потолку, где витражный купол когда-то милосердно закрывал грязное небо.
— Я был с Кадором, — промолвил он, уставившись в небеса. — Я был с ним до конца.
— Я знаю.
— Значит, ты поверишь мне, когда я скажу, что ты бы ничего не смог сделать, если бы был рядом? Он умер через секунду после удара твари.
— Я видел рану, ведь так? Ты не говоришь мне ничего нового.
— Тогда почему ты все еще оплакиваешь его? Это была благородная смерть, достойная склепа на борту «Крестоносца». Он убил девять врагов сломанным клинком и голыми руками, Неро. Кровь Дорна, если бы мы только могли записать такие деяния на своей броне!
— Он никогда не будет покоиться в этом склепе, и ты знаешь это.
— Это лишь достойная сожаления истина. Сотни наших героев пали и остались ненайденными. Ты истинный наследник Кадора. Почему этого не достаточно? Я хочу помочь тебе, брат, но ты не облегчаешь мне задачу.