У реклюзиарха едва не задрожали руки, когда он поймал сосуд. «НАКЛИДЕС», — гласила надпись. Геносемя брата, павшего много дней назад.
— Неро…
Неровар достал еще один сосуд и швырнул его реклюзиарху. На этот раз «ДАРГРАВИАН». Этот рыцарь погиб первым.
— Неровар…
Апотекарий достал третий сосуд. Этот он держал в кулаке, каким-то чудом умудряясь не раздавить. «КАДОР», — виднелось между пальцами.
— Ответь мне, — потребовал апотекарий. — То, что мы делаем здесь, не имеет смысла? Нам нечем гордиться?
Несколько мгновений Гримальд не отвечал. Он задумчиво окинул взглядом полуразрушенный храм.
— Город падет, брат. Саррен и другие командующие сегодня смирились с этим фактом. Пришло время выбрать, где мы умрем.
— Тогда пусть это будет место, где нас запомнят. — Неровар бережно вручил сосуд с замороженным геносеменем Кадора капеллану. — Там, где наши смерти будут иметь значение и дадут рождение легендам.
Гримальд посмотрел на три сосуда в руках.
— Я знаю такое место, — мягко промолвил он, опасный блеск появился в его глазах, когда он поднял взгляд на боевого брата. — Это далеко отсюда, но нет места более святого во всем мире. Там мы выкопаем себе могилы и сделаем так, чтобы Великий Враг всегда помнил имя Черных Храмовников.
— Скажи мне, почему ты избрал это место. Я должен знать.
Правда оказалась… удивительной. Но когда я говорю ее, у меня нет сомнений. Вот что мы должны сделать и вот как должны умереть. Наши жизни являются жертвой, от имплантации геносемени до его извлечения из тел.
— Мы умрем там, где наши смерти будут иметь значение. Где мы сможем сражаться с врагом до последнего вздоха и вдохновлять воинов этого города.
— Вот слова, достойные реклюзиарха, — произнес Неро.
— Я медленно учусь, — признаюсь я.
Брат улыбается.
— Мордред мертв, — тихо произнес Неро. — Но он доверял тебе как своему наследнику. Верил, что ты достоин.
Я ничего не отвечаю.
— Не умирай, пока не станешь таким, как он, Гримальд.
ГЛАВА XX
«Богоборец»
Маралин шла по ботаническому саду, скользя пальцами по покрытым росой листьям и лепесткам розовых кустов.
Только одна из сестер, Алана, обладала достаточными терпением и умением, чтобы вырастить розовые кусты в удушливом воздухе и на отравленной почве города. Все остальные розы в саду были выращены сервиторами-культиваторами. И это было заметно. Пальцы Маралин, танцевавшие по влажным лепесткам темных от сажи роз, ощущали, насколько нежнее были цветы Аланы в сравнении с бутонами, выращенными аугментированными рабочими.
Им явно не хватало вдохновения, да и откуда ему было взяться при отсутствии у них души.
Пройдя по саду, она вошла в дом настоятельницы. Кондиционеры здания работали на пределе, поддерживая в главном зале прохладу. Настоятельница сидела, как почти всегда, за громадным столом из редкого каменного дерева и что-то педантично писала мелким почерком.
Она подняла голову, когда вошла Маралин, смотря через корректирующие глазные линзы, которые то и дело соскальзывали к кончику носа.
— Настоятельница, мы получили весть из Темпесторы.
Больные катарактой зрачки Синдал сузились, и она мягко высыпала песок на пергамент, чтобы высушить свежие чернила. Женщине шел семьдесят первый год, и она не просто выглядела на свой возраст — он звучал в голосе, когда она говорила.
— А что со святилищем?
— Его больше нет, — выдавила Маралин.
— Выжившие?
— Осталось несколько, и большинство ранены. Улей пал, и святилище ордена Пресвятой Девы-Мученицы захвачено врагом. В сообщении говорится, что у выживших недостаточно сил, чтобы отбить храм. Сестры нашего ордена спешат на помощь из Пепельных Пустошей.
— Значит, Темпестора пала. А что с ульем Стигия?
— Пока никаких новостей, настоятельница. Вне всякого сомнения, их осаждают.
Руки пожилой женщины дрожали, хотя обычно занятия каллиграфией ее успокаивали по причинам, которые были выше ее понимания. Они дрожали и сейчас, когда настоятельница отодвинула законченный пергамент и присоединила его к стопке листов.
— Хельсрич держался долго, но скоро все закончится. Осада почти у наших ворот.
— Это… касается второго из полученных утром сообщений, настоятельница. — Маралин вновь судорожно сглотнула. Ей явно было не по себе, и она была совершенно не рада, что именно ей досталась роль вестника.
— Говори, сестра.
— Мы получили сообщение от командующего Астартес в городе. От реклюзиарха. Он сообщает, что его рыцари уже в пути, чтобы присоединиться к нам в защите.