На мгновение его слова озвучили правду. Моя кровь холодна. Сердце слишком ровно бьется в груди.
— Реклюзиарх, — сквозь потрескивания пробился голос по воксу. Я не сразу узнал его — слова Артариона занимали все мои мысли.
— Гримальд. Говори.
— Реклюзиарх. О Трон Бога-Императора… Это в самом деле началось. — В голосе полковника Саррена звучит благоговение и почти страстное нетерпение.
— Уточни, — велю я ему.
— Флот Армагеддона отступает. Флот Астартес следует за ним. — Голос полковника пропадает в шуме помех, но затем возвращается. — Обрушились на систему орбитальной обороны. Уже пробиваются через нее. Началось.
— Мы немедленно возвращаемся в город. Были какие-нибудь сообщения от «Вечного крестоносца»?
— Да. Планетарная вокс-сеть пытается справиться с нагрузкой. Мне переслать сообщение вам?
— Немедленно, полковник.
Я забираюсь внутрь и захлопываю за собой боковой люк «Лендрейдера». Внутри танка все залито приглушенным светом аварийных лампочек. Я оставался с моим отделением, схватившись за поручни над головой, когда машина тронулась с места.
Наконец, соединив несколько вокс-каналов, я услышал слова верховного маршала Хельбрехта, брата, плечом к плечу с которым сражался столь долго. Его голос, даже в записи низкого качества, передавал ощущение его присутствия.
— Хельсрич, это «Крестоносец». Мы отступаем от планеты. Война на орбите проиграна. Повторяю: орбитальная война проиграна. Гримальд… когда ты услышишь эти слова, будь готов. Ты наследник Мордреда, и я верю в тебя. Грядет ад, брат. Враг могуч, его флот не имеет числа. Но вера и ярость помогут тебе исполнить свой долг.
Я мысленно выругался, не желая выказывать злость. И безмолвно поклялся, что никогда не прощу маршалу этого изгнания… Будь я проклят, если умру напрасно.
За словами Хельбрехта я слышу какофонию ужасающего обстрела. Глухие взрывы, ужасная громоподобная дрожь, — щиты «Вечного крестоносца» были пробиты, когда отправлялось это сообщение. Я не мог припомнить ни одного врага за всю историю, который бы сумел причинить такой урон нашему флагману.
— Гримальд, — важно, с ледяной холодностью произносит Хельбрехт мое имя, и его последние слова обидно ранят меня: — Умри достойно.
ГЛАВА VI
Высадка на планету
Гримальд смотрел, как извергалась на Хельсрич ярость.
Они прошли сквозь утренние облака, эти массивные транспортные суда, испещренные полосами пламени после входа в атмосферу и царапинами от схватки с орбитальной защитой.
Громоздкие посудины вздрагивали, пока их двигатели изрыгали огонь, замедляя ход перед посадкой. Они приходили из-за горизонта или спускались из облачного покрова вдалеке от города. Те немногие, что пролетали достаточно близко, чтобы их смогли достать защитные платформы города, подверглись ужасающим залпам и были разрушены с такой быстротой и силой, что пламенеющие обломки дождем сыпались на улей.
Рыцарь стоял вместе со своим отрядом, положив руки на зубцы стены, и смотрел, как массивные корабли садились в северных пустошах. Имперские истребители всех типов и моделей быстро проносились между неторопливыми транспортами, используя все свое вооружение, с минимальным результатом. Корабли были слишком велики, чтобы оружие истребителей как-то им повредило. По мере того как все больше инопланетного хлама прорывало ядовито-желтый облачный покров, появились и вражеские истребители. Барасат и эскадрильи «Молний» перехватывали их в воздухе, нанося удары.
По всему городу, заглушаемая яростным грохотом зенитных установок, выла сирена вперемешку с автоматическими объявлениями, требовавшими, чтобы каждая душа бралась за оружие и каждый человек был на отведенной ему позиции.
На стенах.
На начальной стадии вторжения защитники Хельсрича должны были находиться на городских стенах и быть готовыми отразить первые атаки. Сотни тысяч солдат и ополченцев несли дежурство на стенах высотой с титанов.
Несколько чересчур самонадеянных орочьих судов решили приземлиться в самом городе. Орудийные башни, пушки на стенах и батареи на крышах зданий пресекли их наглую попытку. Самые удачливые смогли продержаться достаточно долго для того, чтобы вылететь за стены и рухнуть в пустошах. Но большинство были разнесены в клочья непрестанным огнем и обрушились на землю, объятые пламенем.
Отряды гвардейцев, расквартированные по улью и специально отобранные для этой задачи, двинулись к подбитым судам, уничтожая выживших ксеносов. По всему городу пожарные команды тушили пожары.
Гримальд осмотрел стены. По обе стороны неплотными группами стояли тысячи людей, одетых в охристую униформу Стального легиона. Это был не 101-й легион Саррена. Подчиненные полковника остались в командном центре и были рассредоточены взводами по городу в ключевых для защиты местах.
Слова Артариона все еще пылали в голове капеллана.
— Братья, — позвал реклюзиарх по вокс-связи, — ко мне.
Рыцари подошли ближе: Неровар, молчаливо наблюдавший за далекими посадками кораблей; Приам — уже с клинком в руке, лезвие покоится на наплечнике; Кадор, проявляющий невиданное терпение; Бастилан, мрачный и молчаливый; и Артарион, державший знамя Гримальда, единственный без шлема. Казалось, он наслаждался взглядами, которые кидали на его иссеченное шрамами лицо солдаты-люди. Время от времени рыцарь ухмылялся им, демонстрируя металлические зубы.
— Надень шлем, — промолвил Гримальд, его слова вырываются из динамика низким рычанием.
Артарион со смешком подчиняется.
— Мы должны поговорить, — сказал реклюзиарх.
— Ты выбрал для этого не самый удачный момент, — усмехнулся Артарион — стена под их ногами вновь вздрогнула, когда пушки изрыгнули очередной залп огня во вражеский скрап-крейсер, ревевший в небе.
— Город пробудился и исполняет свой долг, — промолвил Гримальд. — Время и мне сделать то же самое.
Рыцари стояли и смотрели, как транспорты ксеносов осуществляли посадку в нескольких километрах от города. Даже с такого расстояния Храмовники видели, как орды зеленокожих изливались из приземлившихся кораблей.
Донесения перекрывали друг друга по вокс-связи, говоря об аналогичных высадках к востоку и западу от города.
— Говорите, — потребовал Гримальд в ответ на дружное молчание братьев.
— Что ты хочешь, чтобы мы сказали, реклюзиарх? — спросил Бастилан.
— Правду. Ваш взгляд на этот Крестовый Поход и его начало.
Корабль орков, пролетевший над ними пару минут назад, теперь неспешно снижался в пустошах с рычащей, сотрясающей землю мощью. Он врезался в землю, подняв облако пыли и пламени, и Хельсрич вздрогнул до самого основания.
На стенах раздался дружный крик — тысячи солдат радостно завопили.
— Мы защищаем крупнейший город на планете вместе с сотнями тысяч солдат, — сказал Кадор. — А также с бесчисленными опытными офицерами Гвардии и ополчения. И у нас есть Инвигилата.
— И каково твое мнение? — спросил Гримальд, смотря, как полыхал разбившийся корабль. — Думаешь ли ты, что этого хватит, чтобы выдержать осаду?
— Нет, — отозвался Кадор. — Мы умрем здесь, но я не это хотел сказать. Я считаю, что у армии и без нас имеется командование.
Бастилан присоединился к брату:
— Гримальд, ты не генерал. И послан сюда не для того, чтобы стать им.
Реклюзиарх кивнул, его разум, отрешаясь от пожара в пустошах, вернулся к бесконечным совещаниям и встречам командующих, на которых смертные просили его присутствовать.
Он считал участие в этих заседаниях своим долгом, дабы держать под контролем ситуацию в улье. Но, высказав это братьям, встретил лишь ухмылки.
Капеллан смотрел, как расползалось болото зеленокожих, по мере того как приземлялось все больше и больше ксеносов. Казалось, от их числа потемнело само небо. Словно стальные жуки, они заражали пустоши, извергая из себя полчища ксеносов.
— Мой долг был изучить каждую душу, каждое оружие, каждый метр улья. Но я ошибся, братья. Верховный маршал послал меня сюда не для командования.