— Кто-нибудь из бронетанковых подразделений, ответьте. «Богоборец» замечен к югу от храма. Кто-нибудь из бронетанковых подразделений, ответьте, ответьте.
Со своего наблюдательного пункта у одного из разбитых витражей майор наблюдал, как над разрушенными стенами кладбища высится туша гарганта.
Он не узнал голос, который наконец ответил. В нем одновременно были горечь и раздражение, но майор все равно улыбнулся.
— Принято.
— Эй, назовите себя.
— Я Амасат, принцепс «Баньши» — титана класса «Владыка войны».
«Баньши», названный так по имени визгливого чудища из мифологии Древней Терры, сделал все, что мог, чтобы привлечь внимание «Сокрушителя Богов». Залпы из орудий-рук и установленных на плечах батарей обрушились на силовые щиты гораздо более мощного титана. Сирены, которые использовали, чтобы предупреждать свою пехоту об опасности, ревели на гарганта. «Богоборец» разразился потоком так называемого «белого шума». В ответ раздался всплеск машинного кода от техножрецов «Баньши».
Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь гарганта от намерения сровнять с землей храм Вознесения Императора.
«Владыка войны», тридцать три метра брони и убийственной артиллерии, апофеоз богомашины, начал постыдное отступление. Все орудия стреляли, когда он попятился, уводя «Богоборца» от храма.
— Можно мне оружие?
Андрей пожал плечами, грязным клочком ткани протирая защитные очки.
— У меня нет еще одного пистолета, толстый жрец. Так что извини.
Томаз Магерн покачал головой, когда Асаван обернулся к нему:
— У меня тоже нет.
Несколько дев ордена Серебряного Покрова спустились по широким ступеням в подземелье. Их вела сама настоятельница Синдал, благодаря искусственным мускулам силовой брони с легкостью неся болтер.
— Пришло время запечатать подземелье, — тихо промолвила старуха. Она понимала преимущество отсутствия паники у беженцев, собравшихся тут. — Твари уже внутри.
— Можно мне оружие? — обратился к ней Асаван.
— Ты когда-нибудь стрелял из болтера?
— До этого месяца я его даже ни разу не видел. И тем не менее я бы хотел получить какое-нибудь оружие, чтобы защищать мирных людей.
— Отец, скажу со всем уважением: это не принесет тебе добра. Все, кто здесь находится, приготовьтесь: двери запечатают через три минуты. Уповайте на то, что ксеносы не уничтожат воздухозаборники, которые выходят на поверхность.
Андрей поднял опаленную бровь:
— А если они так и поступят?
— Используй воображение, гвардеец. И отправляйся побыстрее наверх. Каждый способный сражаться нужен там.
— Минуту, пожалуйста. — Андрей повернулся к Асавану. — Толстый жрец, твоя судьба — пережить все это или, по крайней мере, умереть позже меня.
Он вручил жрецу маленький кожаный мешочек. Асаван взял его, сжав в пальцах, которые еще несколько недель назад задрожали бы в такой момент.
— Что это?
— Свадебное кольцо моей матери и письмо. Как только все закончится, если ты все еще будешь дышать, прошу, найди рядовую Наталину Домоска из Девяносто первого Стального элитного. Ты легко узнаешь ее — это я тебе обещаю. Она самая красивая женщина в мире. Все мужчины так говорят.
— Пошли, молодой человек, — встряла настоятельница.
Андрей коротко и резко отсалютовал пухлому жрецу и стал подниматься по ступеням, обеими руками сжимая лазерный пистолет. Магерн последовал за ним, бросив последний взгляд на Асавана и беженцев. Томаз помахал им, прежде чем двери в подземелье с лязгом захлопнулись. Асаван этого не увидел, занятый беженцами, которые вскакивали в панике.
Несколько боевых сестер остались у лестницы, вводя коды, запечатывающие двери. Настоятельница удалилась с Андреем и Магерном. Портовик печально улыбнулся ей, терзаемый мрачными предчувствиями, и старуха улыбнулась в ответ столь же невесело. Храм сотрясался от ударов.
Когда Магерн в следующий раз увидит настоятельницу Синдал из ордена Серебряного Покрова, она будет лежать во внутреннем святилище храма разрубленным на три части трупом.
Это будет менее чем через час, и ее тело станет последним, что он увидит перед тем, как сам погибнет от попавшего в спину болта.
«Баньши» добрался до магистрали Хель и только тогда упал.
«Владыка войны» одолел полкилометра прежде, чем пустотные щиты прекратили существование и броня приняла на себя всю мощь орудий «Богоборца». Неважно, сколь толстыми были пластины из керамита и адамантия, покрывавшие жизненно важные системы титана. Огонь был такой мощи, что после падения щитов жить «Баньши» оставалось считаные минуты.
Возможно, это и несправедливо, что столь благородный образчик богоподобных машин Инвигилаты встретил смерть, будучи жертвенной приманкой, но в архивах Легио и сам «Баньши», и его команда удостоятся высочайших почестей. Механикус соберут обломки титана в последующие недели и за четырнадцать последующих месяцев восстановят до рабочего состояния. Его разрушение в Хельсриче отметят — на броне гиганта, на правой голени, будет выгравирован шестиметровый квадрат, в котором ангел плачет над горящим металлическим скелетом.
Неспособный больше выдерживать шквальный огонь, с вырывавшимся с мостика пламенем, титан с ревом обрушился на спину. Его громадного веса оказалось достаточно, чтобы сломать опоры из рокрита, поддерживавшие магистраль Хель, и «Баньши» вместе со значительным обширным участком шоссе обрушился вниз.
«Богоборец» возвышался над проломом дороги, как бы взирая на тело своей последней жертвы.
Через четырнадцать секунд после того, как упокоились разбитые останки «Владыки войны», по магистрали Хель пронесся ослепительный поток раскаленной энергии. Он был похож на только что рожденную сверхновую, сверкая кольцами плазмы и окруженный ослепительной короной света.
Щиты «Богоборца» были уничтожены при соприкосновении с пламенем нового солнца. Его броня разложилась на атомы парой секунд позднее, как и команда, конструкции скелета и все свидетельства его существования.
Юризиан выдохнул через стиснутые зубы, чувствуя дикий гнев духа машины, которую использовали без благословения и пробудили без должных ритуалов. Когда острейшая боль в голове уменьшилась до терпимого уровня, он открыл вокс-канал и прошептал Гримальду всего два слова.
Они оказались исполнены боли и значительности — символ исполненного долга и последнее прощание.
— Гаргант убит, — выдавил магистр кузни.
— «Богоборец» мертв, — сообщил Гримальд по воксу всем, кто мог случайно это услышать.
Новость не принесла ему ни облегчения, ни даже радости за Юризиана. Сейчас существовало только следующее мгновение битвы. Шаг за шагом реклюзиарха и последних из братьев оттесняли вглубь базилики, зал за залом, коридор за коридором.
Воздух наполнился смердящим дыханием орков, запахом их гнилой крови и резким пережженным озоном от лазерного огня.
Стены храма сотрясались, так как танки ксеносов продолжали обстреливать здание, несмотря на то что их сородичи уже сражались внутри него.
Вот с криком упала молодая девушка в боевой броне ордена Серебряного Покрова. Оба меча Артариона отключились из-за застрявшего в них мяса, и тогда он, используя их как покрытые зубьями дубины, отомстил убийце девушки. Но затем на рыцаря накинулись четыре твари, занявшие место своего мертвого сотоварища.
Внезапно шум боя перекрыл разъяренный крик:
— Убить их всех! Чтобы ни один не выжил! Никогда еще инопланетные твари не оскверняли это святое место!
Гримальд схватил за глотку ближайшего орка и боднул его шлемом так, что у твари раскололась лицевая часть черепа. Голос принадлежал настоятельнице, и реклюзиарх понял, где находится.
Нас оттеснили к внутреннему святилищу. Крик Синдал поставил нас перед самым неутешительным фактом.
Мы разгромлены. Никто в этом зале не переживет ближайших минут. Все уже почувствовали это, и я вижу некоторых, кто пытается бежать отсюда, ищет пути отступления вместо того, чтобы умереть на последнем рубеже. Ополченцы. Горожане. Гвардейцы. Даже несколько штурмовиков.