Истории, рассказанные свидетелями (которые назвались Брюсом Дэвисом, Линдой Болдуин, Сью Бартелл и Кэтрин Гиллис и пояснили, что проживают в доме временно, пока Росс в отъезде), совпали до последней детали. Линда Болдуин показала, что сама она лежала на правой стороне матраса, а Зеро — на левой, когда Зеро, увидев кожаную кобуру на столике у кровати, сказал: “О, вот и пушка”. Он вынул револьвер из кобуры, и мисс Болдуин заметила: "Там только одна пуля". Держа револьвер в правой руке, Зеро крутанул цилиндр, приставил дуло к своему правому виску и нажал на курок.
Остальные, находившиеся в других помещениях дома, услышали нечто, по их словам, напоминавшее разрыв хлопушки. Когда они вошли в спальню, мисс Болдуин сказала им: “Зеро застрелился, прямо как в кино”. Брюс Дэвис признался, что поднял с пола револьвер. Затем они позвонили в полицию.
Офицеры не подозревали, что все присутствующие были членами “Семьи Мэнсона”, жившими в Венисе с момента своего освобождения после рейда на ранчо Баркера. Поскольку, опрошенные раздельно, они повторили одну и ту же историю, полицейские приняли объяснение с "русской рулеткой" и в графе "причина смерти” проставили: “Суицид”.
Тем не менее у полицейских было сразу несколько довольно веских причин для сомнений, которым, однако, никто из них так и не поддался.
Когда офицер Джерром Боен позднее попытается снять с револьвера отпечатки пальцев, он их не обнаружит. Да и на самой кожаной кобуре никаких следов не окажется.
И когда полиция исследует револьвер, выяснится, что Зеро здорово переоценил свою удачу. В револьвере будут обнаружены семь боевых зарядов и лишь одна пустая гильза. Он был заряжен "под завязку", без единой пустой камеры.
Некоторые члены “Семьи”, включая и самого Мэнсона, все еще содержались в тюрьме городка Индепенденс. 6 ноября следователи по “делу Лабианка” Патчетт и Сартучи, сопровождаемые лейтенантом Бердиком из ОНЭ, отправились туда побеседовать с ними.
Патчетт спросил у Мэнсона, не известно ли ему что-либо об убийствах Тейт или Лабианка. Мэнсон ответил: “Нет”, на чем разговор и был завершен.
Патчетт настолько разочаровался в Мэнсоне, что даже не потрудился составить рапорт об этом разговоре. Из девяти членов “Семьи”, с которыми тогда пообщались следователи, лишь один “удостоился” письменного меморандума. Примерно в 13:30 лейтенант Бердик беседовал с девушкой, арестованной под именем Лесли Санкстон. “Во время этой беседы, — написал Бердик, — я осведомился, было ли известно мисс Санкстон, что Сэди [Сьюзен Аткинс], по слухам, была замешана в убийстве Гари Хинмана. Та ответила: “Да”. Я спросил, знает ли она об убийствах Тейт и Лабианка. Она показала, что знает об убийстве Тейт, но, однако, не слыхала об убийстве четы Лабианка. Я спросил, знает ли она об участниках своей группы, которые могли бы иметь отношение к тем или иным убийствам. Она показала, что существуют кое-какие “вещи”, которые заставляют ее полагать, что кто-то из ее группы может оказаться вовлеченным в убийство Тейт. Я попросил ее объяснить подробнее, что это за “вещи", [но] она отказалась пояснить, что имела в виду, и заявила, что хотела бы обдумать это ночью, что она испытывает растерянность и не знает, что ей следует делать. Тем не менее она показала, что может захотеть объясниться на следующий день”.
Однако, когда Бердик вновь допросил ее на следующее утро, “она показала, что решила не распространяться более на интересующую меня тему, и наш разговор был прерван”.
Пускай беседы с арестованными не принесли успеха, следователи по “делу Лабианка” зацепили одну ниточку, которая могла привести к чему-то стоящему. Перед тем как оставить Индепенденс, Патчетт попросил показать ему пакет с личными вещами, изъятыми у Мэнсона при аресте. Просматривая одежду, бывшую на Мэнсоне в момент задержания, Патчетт заметил, что тот использовал кожаные тесемки в качестве шнурков мокасин и брючного ремня. Патчетт получил фрагменты каждой и забрал их в Лос-Анджелес для сравнения с кожаным ремешком, которым были связаны руки Лено Лабианка.
В ОНЭ ему объяснили, что кожаный ремешок есть кожаный ремешок, и только; они во всем схожи между собой, но не существует никакого способа выяснить точно, были ли они вырезаны из одного куска кожи.
ДПЛА и ОШЛА не первыми придумали ревность. До известной степени она присутствует в отношениях между практически всеми службами поддержания законности и даже внутри некоторых из них.
Отдел расследования убийств Департамента полиции Лос-Анджелеса занимает единственное помещение — комнату 318 — на третьем этаже Центра Паркера. Хоть комната и не маленькая, прямоугольная по планировке, никакого разделения на отдельные рабочие места в ней нет: здесь стоят лишь два больших стола, и все следователи работают бок о бок, за одним столом или за другим. Расстояние между следователями по “делам Тейт” и “Лабианка” выражалось считанными футами.
Но психологические дистанции порой оказываются не меньшей преградой, чем реальные расстояния: одна группа следователей ("Тейт") состояла, по большей части, из представителей старой гвардии”, тогда как другая (“Лабианка”) — из “молодых выскочек”. Кроме того, некоторая резкость в отношениях между ними, очевидно, проистекала из того простого факта, что несколько человек именно из этой последней группы некоторое время тому назад были приписаны к расследованию последнего нашумевшего убийства, когда сенатор Роберт Ф. Кеннеди погиб от руки Сирхана Сирхана. Короче говоря, между этими двумя группами будто кошка пробежала.
В результате никто из следователей по “делу Лабианка” не пересек тех нескольких футов, чтобы рассказать следователям “дела Тейт", что они пытаются распутать нить, которая может соединять оба преступления. Никто не сообщил лейтенанту Хелдеру, ведшему следствие по “делу Тейт”, что они ездили в Индепенденс и говорили там с неким Чарльзом Мэнсоном, замешанном, по-видимому, в чрезвычайно схожем убийстве. Никто не поделился с Хелдером новостью, что одна из поклонниц этого Мэнсона — девушка, назвавшаяся именем Лесли Санкстон, — признала, что кто-то из “Семьи” может оказаться замешан в убийствах на Сиэло-драйв.
Следователи по “делу Лабианка” продолжали действовать самостоятельно.
Если бы Лесли Санкстон (н/иЛесли Ван Хоутен) поддалась внезапному желанию заговорить, она могла бы немало поведать следователям об убийствах на Сиэло-драйв, но еще больше — об убийстве четы Лабианка.
Но к этому времени Сьюзен Аткинс уже достаточно наговорила об обоих этих преступлениях.
Во вторник, 6 ноября, примерно в 16:45, Сьюзен подошла к кровати Виржинии Грэхем и присела на краешек. Они уже закончили работу, и на Сьюзен/Сэди нашла охота потрепаться. Она говорила о том, как и когда принимала ЛСД, о карме, хорошей и дурной ауре, об убийстве Хинмана. Виржиния предупредила Сьюзен, чтобы та не болтала почем зря; Виржиния слыхала о человеке, осужденном только потому, что тот разговорился с сокамерником.
Сьюзен отвечала: “О, я все понимаю. Я об этом больше ни с кем не говорила. Знаешь, стоит мне на тебя посмотреть, и я вижу в тебе что-то, и знаю, что могу рассказывать все, что захочу”. И потом, о полицейских вообще не стоило беспокоиться. По-настоящему умные люди не работают в полиции. “Знаешь, прямо сейчас они расследуют кое-что, но настолько сбились с курса, что даже не представляют, что происходит”.
“О чем это ты?” — переспросила Виржиния.
“Ну, про то, что случилось в каньоне Бенедикта”.
“В каньоне Бенедикта? Ты не про Шарон Тейт, случаем?”
“Ага. — Кажется, теперь Сьюзен по-настоящему распалилась. Слова так и полились из ее рта. — Знаешь, кто это сделал, а?”
“Нет”.
“Ну, догадайся. Ты на нее сейчас смотришь”.
“Шутишь!” — ахнула Виржиния.
Сьюзен просто улыбнулась и ответила: “Не-а…” [81]
Позже Виржиния Грэхем не сможет точно вспомнить, сколько длился разговор — по ее оценке, от тридцати пяти минут до часа; может, больше. Она также признает, что не помнит, обсуждались ли в тот вечер какие-то конкретные детали или же они всплыли потом, в ходе других разговоров, и в каком именно порядке всплывали.
81
Разговоры Аткинс — Грэхем — Ховард приводятся по архивным записям бесед с Виржинией Грэхем и Ронни Ховард, сделанным ДПЛА, по моим беседам с обеими, по их показаниям на процессе и по моей беседе со Сьюзен Аткинс. Существуют, разумеется, мелкие расхождения в точных формулировках. Значительные различия будут помечены особо.