Следователи устроили перевод Спринджера в Центр Паркера, где взяли с него показания, записываемые на магнитофонную ленту. То, что он сказал им, прозвучало настолько неожиданно, что следователи верили лишь с трудом. Ибо Спринджер заявил, что
11 или 12 августа — два или три дня спустя после трагедии на Сиэло-драйв — Чарли Мэнсон похвалялся перед ним совершенными убийствами и сказал напоследок: “Мы замочили пятерых всего несколько ночей тому назад”.
12–16 ноября 1969 года
Следователи “группы Лабианка” Нильсен, Гутиэрес и Патчетт беседовали со Спринджером в одном из следственных помещений отдела убийств ДПЛА. Спринджеру было двадцать шесть, рост пять футов девять дюймов, вес сто тридцать фунтов; не считая пыльных, оборванных “цветов” (так байкеры называют свои куртки), он показался офицерам поразительно чистоплотным для участника "нелегальной" мотоциклетнои банды.
Как выяснилось, Спринджер гордился своей чистоплотностью — что (по его словам) и стало одной из причин, по которым он лично не захотел иметь ничего общего с Мэнсоном и его девицами. Но Дэнни ДеКарло, казначей клуба “Правоверных сатанистов”, увязался за ними и стал пропускать общие собрания, так что около 11 или 12 августа он сам, Спринджер, отправился на ранчо Спана, чтобы постараться убедить Дэнни вернуться. “.. Там повсюду летали мухи, а они там жили все равно как животные, я просто глазам своим не верил. Знаете, я-то действительно люблю чистоту, правда. Порой парни прямо обрастают грязью, но мне-то нравится держать себя в чистоте.
Так, значит, закатывает этот Чарли… Он хотел иметь Дэнни под рукой, поскольку на Дэнни его цвета. И если туда вдруг заявятся какие-нибудь пьяницы, ну, приедут и начнут приставать к девкам, задираться к парням, тогда Дэнни выйдет вперед, прикрыв задницу цветами “Правоверных”, — и никто не захочет ссориться с Чарли, так-то вот.
В общем, я пытался вытащить оттуда Дэнни, а Чарли стоял столбом рядом с нами, и говорит он, этот Чарли: “Потерпи-ка минуту, может, я смогу предложить кое-что получше, чем то, что у тебя уже есть”. Я говорю: “Чего это?” А он говорит: “Перебирайся к нам, и получишь всех девчонок, каких захочешь, хоть всех сразу”, и еще говорит: “Они все твои, к твоим услугам, что угодно”. А он тот еще тип, пудрить мозги умеет. Короче, я говорю: “Ну, так как же ты выживаешь, как ты управляешься с этими двадцатью-тридцатью чертовыми телками, мужик?” А Чарли говорит: “Эти телки все в моем стойле, чего захочу — все сделают”. И еще говорит: “Я свои дела по ночам обстряпываю”. — “Ну, — это я ему говорю, — давай колись, мужик, чего поделываешь". Он решил, что, раз уж я катаюсь на мотоцикле и все такое, мне море по колено, все стерплю, включая убийство.
В общем, он давай мне на уши садиться, про то, как он приходит к богатеям и живет у них, полицейских зовет свиньями, а чего такого, он стучит в дверь — те открывают, а он просто врывается туда со своей саблей, и всех на кусочки, ясно вам?”
В.: “Так и сказал?”
О.: “Его собственные слова, так и говорил, в это самое ухо”.
В.: “Не врешь? Именно это и слышал?”
О.: “Ну да. А я ему говорю: “Ну, и когда ты это проделывал в последний раз?” А он мне: “Ну, мы замочили пятерых, говорит, всего несколько ночей тому назад”.
В.: “Значит, он сказал тебе… Чарли заявил, что он “замочил” пятерых человек?”
О.: “Точно. Чарли и Текс”.
Спринджер не помнил точного выражения, которое использовал Мэнсон: это не были “люди”; возможно, он сказал “свиней” или “богатых свиней”.
Следователи по “делу Лабианка” были настолько потрясены, что заставили Спринджера повторить всю историю во второй раз, а затем и в третий.
О.: “По-моему, вы разыскиваете именно этого парня, этого самого”.
В.: “Похоже, так и есть. Но в наши дни, в эпоху прав человека и прочего мы не можем засадить парня за решетку, опираясь на его собственные слова”.
Когда конкретно Мэнсон говорил это? Ну, еще в первый раз, когда Спринджер ездил к Спану, либо 11 либо 12 августа, точно он не помнил. Но впечатления от увиденного не забыл. “В жизни не видел ничего похожего. Не забредал в колонию нудистов, не видал сбежавших из дурдома психопатов… ” Куда ни посмотри, везде голые девицы. Дюжины полторы были совершеннолетними, по восемнадцать лет или больше, но примерно столько же — младше. Молоденькие прятались по кустам. Чарли сказал ему, что он может выбирать. И еще предложил купить ему новый мотоцикл и вездеход-пустынник, если Спринджер только захочет остаться.
Все с ног на голову. Чарли Мэнсон, он же Иисус Христос, пытается искушать “правоверного сатаниста”.
То, что Спринджер устоял перед искушением, отчасти можно объяснить тем, что прочие члены его банды уже бывали здесь раньше: “Их до смерти замучил триппер… на том ранчо все не как у людей…”
Во время первого визита Спринджера на ранчо Мэнсон показывал ему, как ловко он управляется с ножами, и в особенности — с длинной саблей. Спринджер видел, как Чарли метал ее — футов, наверное, на пятьдесят, и та втыкалась, скажем, восемь раз из десяти. Это была та самая сабля, которой, по словам Спринджера, Чарли пользовался, “нарубая людей на куски”.
“Вам никогда не попадался труп с отрезанным ухом?” — спросил вдруг Спринджер. Очевидно, кто-то из следователей кивнул в ответ, поскольку Эл утвердительно добавил: “Ну, так вот вам и убийца”. Чарли говорил ему, что отрезал ухо какому-то парню. Если Дэнни придет в полицию, уж он-то может об этом рассказать. Единственная проблема в том, что “Дэнни боится этих придурков, они уже пытались свести с ним счеты”.
Спринджер также упоминал имена Текс и Клем. Следователи попросили описать этих людей.
Клем — дипломированный идиот, пояснил Спринджер: он сбежал из “Камарилло”, психиатрической больницы штата. Что бы ни приказал Чарли, Клем все сделает. Насколько Эл Спринджер мог судить, “Чарли и Текс — единственные, у кого есть мозги на том ранчо”. В отличие от Клема, Текс не был словоохотлив; он “держит язык за зубами, слова не выжмешь. Он действительно чистюля. Волосы у него, может, и длинноваты, но он… совсем как студент колледжа”. Казалось, большую часть времени Текс проводит, возясь с “жуками”-вездеходами.
У Чарли бзик насчет этих пустынников. Ему нужно, чтобы поворотом ручки на приборной доске можно было вырубить задние фонари. Тогда, стоит кому-то из КДП (Калифорнийского дорожного патруля) остановить их у обочины, на заднем сиденье будут ждать двое типов с дробовиками; кадэпэшник подходит сбоку, а они “р-раз, и мозги наружу”.
В.: “Он не объяснил, зачем ему это нужно?”
О.: “А, он хочет нагнать панику, чтобы потом стать хозяином мира. Сумасшедший”.
В.: “Свою группу он хоть как-нибудь называет?”
О.: “Семья”.
Вернемся к сабле; может Спринджер описать ее? Ну да, это сабля, настоящее пиратское орудие. Еще несколько месяцев тому назад, сказал Спринджер, она принадлежала экс-президенту “Правоверных сатанистов”, но потом исчезла, — так что, наверное, кто-то из участников банды отдал ее Чарли.
От Дэнни он слыхал, что этой саблей они убили какого-то парня, “кажется, Хенланд его звали”. Этому-то как раз ухо и отрезали.
Что ему известно об убийстве этого “Хенланда”? — осведомились следователи. По словам Дэнни, убийство совершили парень по имени Босли и еще один или двое ребят. Дэнни сказал Спринджеру, что “он мог бы доказать, что Босли, или Басли, или как там его, в общем, что он убил этого парня, и что Чарли, наверное, тоже там был или вроде того. Ну, во всяком случае, кто-то отпилил ему ухо”. Кроме того, Клем тоже говорил ему, Спринджеру, “как они отрезали ухо какому-то гребаному идиоту, написали чего-то на стене и выложили там коготь пантеры или этот их рисунок, ну, чтобы все потом обвинили в убийстве “Черных пантер”. Все, что они сделали, они хотели свалить на ниггеров, ясно? Они их ненавидят, это точно, потому что еще перед этим убили какого-то ниггера”.
Пять. Плюс “Хенланд” (Хинман). Плюс “ниггер”. Итого семь. Следователи вели подсчет.