нье и их отец , сказав им держаться, дал Алисе стакан кофе из «Dunkin’ Donuts». Он начал отъезжать и спросил, как держится Крисси.
Мы же сказали тебе, больше не называть ее Крисси, это так инфантильно, – сказала Алекса.
Она все еще уверяет, что адский пес – Питер Руманчек, – подхватила Алиса. Они нае- хали на камень, и часть кофе пролился ей на руку. – Ой, горячий кофе, – сказала она.
Она сказала, это случится снова. Следующим полнолунием, – продолжила за сестру Алекса.
Он взял кружку и многозначительно отхлебнул. Кипяток обжег небо, прежде чем отправиться дальше в желудок.
Неужели, – сказал он.
Шаг за Шагом
Этим полднем у Питера была за ланчем компания. Это было необычно. Какое-то время он сидел за столиком с парнями, носящими собачьи ошейники и не правильно цитировавших экзистенциалистов, но потом они стали сидеть в другом месте, даже де- вушка по прозвищу Чесотка, Питер был уверен, это она оставила ему анонимное голо- совое сообщение, в котором лишь пару раз простонала. Он не последовал; лучше есть одному, чем гоняться за девушкой по имени Чесотка. Но сегодня коричневая сумка опустилась на место напротив него и он взглянул поверх своего журнала о мотоциклах и сиськах, чтобы увидеть, как Лета Годфри присоединилась к нему. Она открыла кон- тейнер с фруктовым салатом с преувеличенной небрежностью и сказала:
Ходят слухи, что ты оборотень.
Питер глотнул своей апельсиновой содовой. И подавился от ее слов.
Так ты он? – спросила она.
Он посмотрел на нее. А как ты думаешь?
Знаешь, ты действительно пугаешь людей, – продолжила она.
Он пожал плечами. Он был темнее и беднее ее и имел свой заметный стиль.
Людям не нужно находить своих маленьких девочек, разорванных на кусочки, чтобы ненавидеть таких как он.
Что ты делал с моим братом? – спросила она.
То, что было необходимо, – ответил он.
Ты же знаешь, что мы в кафетерии, а не в фильме Клинта Иствуда?
Когда ты идешь в банк ты просишь деньги двадцатками или тачками? – отреагировал он.
Глупо! – сказала она. – Деньги не делают тебя тупой.
Питер не противоречил – они просто заставляют людей считаться с тем, что вы думаете.
Вам нужна моя помощь или нет? – спросила она.
Если вещи продолжатся в том же ключе, кто-то очень важный мне, скорее всего, мо- жет пострадать.
Кто?
Я, – ответил он.
Она была раздражена, обнаружив, что не может проследить логику; она уже решила, что с ними в деле, словно ее исключение было выбором, но решила заставить его поработать усерднее ради ответов.
Чтож, в любом случае я рада, что вы друзья, – сказала она. – У романа их не так уж и много. То есть, среди таких людей. Она мотнула головой в сторону обеденного столи- ка Романа. – Но все, о чем они заботятся это имя. Никто на самом деле его не знает. И меньше всего, сам Роман.
Она склонилась к нему с конфиденциальным видом и пристально посмотрела на него, и теперь Питер ясно видел. Свет ее души, большеглазый мистицизм, отлича-
ющий ее от всех остальных засранцев. Верно. Роман не знал этого, но он был в этом ради, Ордена Дракона. Хорошо знать, хоть это и не так.
Пообещай мне кое-что, – сказала она. – Обещай, ты не позволишь всему зайти слиш- ком далеко. Обещай, что не дашь ему совершить какую-нибудь глупость.
Питер сделал непроницаемое лицо и улыбнулся про себя: он наслаждался це- ремонией и впечатлением от давания обещаний, независимо от того собирался ли их выполнять.
Обещаю, я не позволю этому случиться, – сказал он.
Они молчали посреди галдежа кафетерии. Она закинула под столом одну ногу
на другую, намеренно задев его голень, за что она лживо извинилась, но он не обратил внимания, заставив ее желать пнуть его. Затем она обнаружила, что это оказалась нож- ка стола, которую она задела, и на ее лице спроецировалось выражение обратное тому, что она чувствовала внутри.
Можно спросить? – начал Питер. Она кивнула.
Что ты можешь сказать о маме Романа?
Тети Оливии? А что?
Любопытство.
Еще бы, уверенно решила она.
А что ты хочешь знать?
Что ты знаешь о ней?
Она задумалась и пожала плечами. По правде, ничего. Никто не знал. В 80-х Джей Ар не видел возможности конкурировать с китайцами и решил перейти от про- мышленности к биотехнологиям. Он отправился на изучение некоторых предприятий и вернулся обратно помолвленным с самой красивой и презираемой женщиной в исто- рии города.
Где они познакомились? – спросил Питер.
В Англии, я думаю.
Она оттуда родом?
Она не была уверена.
А что с ее родней?
Она пожала плечами.
Как думаешь, есть шанс, что твой папа знает больше про эту историю?
Может. Он был ее наживкой.
Выражение лица Питера не изменилось, но появился вдохновленный нескрывае- мый коварный лик.
Не думал, что ты можешь рыбачить в округе, ища чем заполнить некоторые дыры, – сказал он.
Смешанная метафора! – ответила она.
Он взглянул на нее так, что каким-то образом заставил почувствовать ее глупой, хотя это именно она была той, кто использовал смешанную метафору. Что за парень!
Чтож, я не думаю, что жизнь стала достаточно интересной, – сказала он.
Жизнь всегда интересна, – отозвался он.
Ты украл это с постера какого-то фильма? Он открыл коробку «Крекеры Джека».
О, можно я найду приз? – попросила она.
Он протянул коробку, расширив отверстие своей хваткой, и она, с закрытыми глазами, залезла туда рукой, достав пластиковый пакетик.
Питер смотрел на приз и молчал. Она, открыв глаза:
Хм, странно.
Она держала розовое полупрозрачное пластиковое колечко, немного утолщен- ное в середине, как схема планеты на орбите. Змея – змея, пожирающая собственный хвост.
Питер протянул руку, она отдала ему кольцо. Он открыл его:
Надень его. Оно на счастье, – сказал он.
На другом конце комнаты, Роман наблюдал как Лета протянула свою руку и Пи- тер надел что-то на ее палец.
***
В тот же полдень доктор Чоссер в атриуме Института Биомедицинских Техноло- гий Годфри ждала разговора с его директором. На стойке в приемной стоял маленький человек в розовой, в стиле вестерна, рубашке, с хрустальными пистолетами на плечах, поддерживая развлекательные журналы со светскими сплетнями. На мраморном полу возле входа была выгравирована горизонтальная линия, за ней знак омеги, а за ним еще одна горизонтальная линия:
***
Она спросила, имеет ли этот рисунок какое-то значение. Человек за стойкой по- жал плечами. Он облизал палец и перевернул страницу журнала.
За ее спиной раздался звук шагов, доносящийся со стороны лифтов, и она обер- нулась, увидеть мужчину, выглядевшего не старше сорока, хотя был старше на десять лет. Его черные волосы уже содержали седину, что отражало его настоящий возраст, а на лице лежала печать полиэтнической смеси. Необычайно плотная мускулатура про- глядывалась через его костюм. Он протянул руку. Его руки были маленькие, по сравне- нию с его размерами, и почти по-женски слабыми, без мозолей, что любопытно, свой- ственных всем культуристам.
Доктор Йоханн Прайс, – представился он и чувствовалась чрезмерная гладкость в нем, а его улыбка тут же напомнила ей растекающуюся радугу в луже нефти.
Доктор Клементина Чоссер – ответила она.
Служащий за стойкой, пивший диетическую Колу, неожиданно подавился и вы- плюнул ее обратно в бутылку. Они взглянули на него. Он, ткнув в свой таблоид:
Он женился на этой шлюхе!
Прайс спросил Чоссер, не возражает ли она провести разговор за ланчем. Чоссер ответила, что не против, и Прайс проводил ее наружу, за здание. На пе-