редней лужайке, был огороженный закуток, окруженный аккуратно ухоженным садом камней, завивающийся спиралью, как раковина улитки. Она проследовала за ним к белому фургону на стоянке, с тем же символом омеги на двери.
Иероглиф, он для красоты, – ответил Прайс, предупредив на долю секунды заданный ею вопрос. – Адаптированный из кодекса самураев: неважно насколько долог путь, он
должен осуществляться шаг за шагом, как ползущий червь.
Она взглянула снова и увидела, что это было буквальной визуализацией описы- ваемого процесса:
***
Он вынул связку ключей и, нажав кнопку, открыл фургон.
По правде говоря, этот перерыв на ланч, самое большее из отдыха, который я получу на этой неделе, – сказал он.
Она посмотрела на Белую Башню.
Это не сводит вас немного с ума?
Имя Ноа Дреснер вам о чем-нибудь говорит?
Не говорило.
Он был архитектором института, который стал работой всей его жизни. Дреснер был сродни Ахаву сакральной геометрии: последовательность Фибоначчи, геомагнитные выравнивания, все эти фокусы-покусы. Его целью было выстроить свое наследие, гра- ничащим с осью мира: соединительной точкой между землей и небом. По завершении своего детища, он хотел подняться на лифте на высший уровень, но ему это не удалось
умер на пятом этаже от кровоизлияния в мозг.
Чоссер догадывалась, что это не совсем ответ на ее вопрос.
Прайс постукивал по боку фургона своим кулаком. Шаг за Шагом.
Они переместились в первоклассный азиатский ресторан рядом с торговым цен-
тром.
Говорят их суши шеф очень хорош, – сказал Прайс, садясь. – Сам не знаю. Если вы скажете, что соус тартар поверх пенопласта – объедение, скорее всего, я вам поверю. Для меня это все лишь глюкоза. Кстати, я не азиат.
Вы германо-бразилец, – сказала Чоссер. – Родились на три месяца преждевременно, но после высвобождения или же побега из вашего собственного инкубатора, вам было диагностировано состояние миотонической гипертрофии. Суперсила, если простым языком. И у вас аллергия на арахис.
Вы читали воскресный «Times», – ответил Прайс, ссылаясь на статью в Нью- Йоркском журнале «Times» прошлой зимой, озаглавленную «Человек и Сверхчеловек» темой которой был он сам, некоего рода кремовая прослойка между коржами торта, сфокусированная на сенсационных аспектах его биографии, которым он порой под- чинялся, чтобы прятаться на виду, отвлекать внимание от возникающих проявлений необычайной чувствительности.
На самом деле, у меня нескрываемо сильная привязанность к кроссвордам, – сказала она. Но, давайте продолжим.
Его рот улыбнулся раньше глаз.
Вы будете записывать наш разговор? – спросил он.
-Я не собиралась, доктор Прайс.
Йоханн. И чтобы вы знали, я собираюсь. Что, кстати говоря, я делал все это время. Просто чтобы вы знали. Вы понимаете.
Она не отреагировала.
Так, чем вы на самом деле занимаетесь, Йоханн?
Притворяетесь, что не знаете?
Мы незнакомцы в поезде.
Он улыбнулся неожиданно начавшейся посреди рабочего дня игре.
Я директор Института Биомедицинских Технологий Годфри.
Вау, Нелли, это так «неожиданно». Чем конкретно вы там занимаетесь?
Многим. Проектирование диагностического оборудования, протезов, искусственных органов и так далее, возглавляем авангард фармацевтических исследований, генетиче- ских манипуляций, и современной нанотехнологии. Мы близки к выпуску серии био- синтетических масок для жертв ожогов, способных передавать выражение лица нося- щего, по принципу зеркала.
Это мне объясняли у вас в приемной?
Сначала он был сконфужен, пока не понял, что это ее очередная попытка пошу- тить, и снова постарался показаться понимающим суть сарказма.
Нет, мы не несем ответственности за слова Цезаря. На самом деле, если хотите ком- мерческую тайну, весь ненаучный персонал, нанимается в основном на основе снижен- ного чувства природного любопытства.
Не хотите, чтобы кто-то задавал вопросы?
Определенно, не хотим.
Какими видами генетических экспериментов вы занимаетесь?
В принципе, генной терапией, – ответил он. – Джей Ар Годфри предвидел, и правиль- но, что в то время как пластичность материальных свойств было определением важ- нейших достояний девятнадцатого века, пластичность самой жизни то, что определяет двадцать первый. Таким образом, его мандатом стало, что его имя должно ассоцииро- ваться с тем, что теперь лечит спины, которые раньше оно же и ломало, что соответ- ствует и моим собственным убеждениям. Я не могу, на самом деле, обсуждать многое из этого, но, скорее всего, вам, по долгу службы, станет любопытно лечение стеноза у взрослых собак.
Вы проводите тесты на животных?
Я уважаю ваше усердное любопытство, но мне, правда, нужно на это отвечать?
Как именно вы получили эту работу?
Получил, поскольку в моей рабочей сфере нет никого соответствующего уровня.
Но ваша собственная зона специализации является очень спорной, – сказала она. – Экзобиология, высоко обсуждаемая сфера урегулирования возможных неземных си- стем жизни. Если честно, я испытала трудности с предпосылками, после вашей первой публикации и других бумаг. Я не нашла нехватки… интерпретаций, так что, не могли бы вы просветить меня?
Прайс кивнул.
Вы имеете в виду публикацию под названием «Реинкарнация через химию», конечно. Теоретически, если взять существующую, но неодушевленную основанную на углеро- де структуру…
Труп, – вставила она.
… который еще находится в более-менее лабильном состоянии…
Детский труп.
… то, можно воткать в существующую структуру элемент фосфора, который спо- собен формировать цепь молекул достаточной длины и сложности для поддержания жизни, новой жизни. Но один только фосфор опасно нестабилен. Однако – в теории
стабильная связь может получиться в комбинации с азотом. Не тем, что получается
из деревьев: молекула азота очень инертна и трудно превращается в энергию – необ- ходимость организма, состоящего из частей. Но, более лучшее решение может быть найдено в мире бобовых. Бобовые содержат в своих корнях бактерии, что исправляют основу азота в обмен на ресурсы хозяина. Так, субъект, как описано, может выжить, содержа эти бактерии в, скажем, только ради аргумента, ногах, требующих просто со- держания их в свежей почве. В теории.
Теория, дискредитировавшая вас в глазах ваших коллег, еще до того как началась ваша карьера. Вы были, если я могу говорить откровенно, самым провокационным выбором для самой компетентной должности в вашей области.
Самым страстным! – поправил Пирс. – Ох, в один день они будут кусать локти. Но, как Вестингхаус покровительствовал будущее переменного тока, Джей Ар был чело- веком, чьи руки тянулись больше к невиданным горизонтам, нежели хватались за жир- ную сиську ортодоксальности. Он не был, если говорить простым языком, узколобым идиотом. Что нельзя сказать о многих моих современниках.
Она отметила, что он не использовал слово сверстники.
Не возражаете, – сказала Чоссер, – если я задам вам личный вопрос?
Поскольку мы говорим о моей работе, все ваши вопросы были таковыми.
Она кивнула, как понимающий человек.
Что привлекло вас в такую противоречивую дисциплину?
Его выражение лица замерло и немного притупилось, словно анимирующая энергия начала абсорбироваться на какую-то внутреннюю работу, и изучение этой пустоты, навело ее на мысль, что она в первый раз видит его настоящий, естественный характер. И, как некто, кто уникально владеет способностью скрывать свои эмоции, она увидела, что этот субъект противоположно ей владеет техникой заставлять свое лицо выражать чувства, не свойственные ему вовсе.