- Входите, – сказала она. – Я закончу кое с кем, но это будет не быстро.
Они проследовали за ней в квартиру, которая в отличии от неблагоприятного состояния остального здания была выкрашена в приятные цвета, на полу лежал лами- нат, стояла привлекательная и эргономичная скандинавская мебель и успокаивающий фонтанчик, который вы можете видеть в журналах в самолете и удивляетесь кому, кроме массажных салонов придет в голову купить его. Дестини удалилась в спальню,
в которой Роман мельком заметил тучного чернокожего мужчину, лежащего на кровати со спущенными до колен штанами, а на его гениталиях лежали тряпки для мытья по- суды с веществом, настолько острым и горьким ароматом, что оно заполняло все поме- щение. Дестини захлопнула дверь. Питер сел и включил телевизор, ища спортивный канал. Роман прислонил ухо к закрытой двери.
Давай посмотрим, как у нас тут дела, – сказала Дестини.
Возникла пауза, а затем раздались вздох и всхлипы. Роман взглянул на Питера, но он сосредоточенно смотрел игру.
А теперь ты должен слушать мой голос и глубоко-глубоко дышать своей диафрагмой,
произнесла она.
Всхлип превратился в длинный и протяжный вздох.
Смотри, как хорошо у нас получается! – сказала она. – Теперь ты должен предста- вить, что твое солнечное сплетение, как шарик для гольфа, светящийся внутри. По- чувствуй потоки энергии и любви внутри него, и пока он светится, я хочу чтобы ты передвинул свою энергию вниз из своей Манипуры, твоего города сокровищ, который также содержит богатства и любовь, и взглянул на этот маленький мячик – он яркий и счастливый и он может дать тебе свет!
Дыхание увеличивалось в темпе и объеме, пока не прервалось и не стало нераз- борчивым бормотанием.
Йай! – вскрикнула Дестини, хлопнув в ладоши.
Вскоре, они оба вышли. Щеки мужчины блестели от слез. Он не обратил внима- ния на Питера и Романа, или даже не заметил их.
Теперь, – сказала Дестини, – я хочу, чтобы ты каждый день находил время на осмыс- ление любви и богатства, вылетающих из твоей Манипуры, и отказался от сахара.
Только цельное зерно и крахмал. И если все еще будут жалобы – чтож, еще есть много
рыбы в море.
Он поблагодарил ее, рассчитался, и вышел. Питер вопросительно посмотрел на Дестини.
Я подсыпала ему немного «виагры» в чай, – сказала она. – Но на самом деле ему нужно было просто почувствовать внизу пару рук, которым не важно загрузил ли он посудомоечную машину.
Он кивнул. Среди тех, кто занимался магией, было обусловлено, что ее нельзя тратить на бедные души, которые пытаются купить ее; как и с любовью, ее успех на открытом рынке зависел от потребности покупателя верить в ее аутентичность.
Я обманула его насчет сахара, – сказала она доверительно. – Просто подумала, что неплохо бы поправить его диету. Итак, джентльмены, что у вас есть для меня?
Сначала Питер вручил ей пакет из магазина здорового питания, содержащий коробку органического темного шоколада. Роуманчеки принципиально предпочитали обмен благотворительности, а шоколад был ахиллесовой пятой Дестини.
Какая прелесть! – воскликнула она.
Затем, Питер поставил на стол прозрачную банку полную внутренностей Лизы Уиллоуби. Дестини нагнулась, уперев ладони в колени, и уставилась на банку.
Мне нужно знать? – спросила она.
Нет, – ответил Питер. Она выпрямилась.
Посмотри на меня и скажи мне, почему это лучше, чем убежать.
Питер вздохнул.
Сейчас это все равно, что выбирать между быть выебанным в рот или в задницу, – по- яснил он.
Она неопределенно кивнула, взяла банку и открутила крышку. Роман и Питер прикрыли свои носы. Она подошла к окну, где на подоконнике стоял папоротник, опу- стила свои пальцы в сырую землю, и после непродолжительного копошения вынула червя, худого, но вдвое длиннее фасоли.
Привет, красавчик, – сказала она. Она вернулась обратно и пометила червя в банку, закрутив на ней крышку.
Как долго? – поинтересовался Питер.
Через ночь, в лучшем случае, – ответила она, и направилась на кухню помыть руки. Роман пристально следил за удалением ее шорт к раковине.
Мне кажется моей Манипуре, нужно немного любви, – произнес Роман.
Питер ударил его в плечо.
***
Доктор Прайс стоял и смотрел из окна в своем офисе. Свет был затенен соседни- ми холмами и призрак его отражения, словно висел над ними.
Он снова оказался перед лицом многолетней загадки Американского эксперимента двоеточие, – сказал он, привычно симулируя диктовку своей биографии, чем он зани- мался в свободное время и с которой не собирался ни с кем делиться. – Единственным следствием доморощенной философии стали запятая конечно запятая прагматизм и трансцендентализм запятая и чем выше первый почитал последнего запятая тем боль- ше тот попадал в кабалу точка. Эта дилемма полностью воплощена в знакомстве ранее
этим днем запятая о котором она не переставал думать точка. Не то чтобы эта женщина представляла серьезную угрозу тире скорее дело было в том запятая насколько невеже- ственна она была в ставках в этой игре тире но камешек остался в ботинке запятая од- нако запятая эллипсы человеческих отношений слишком двойственны над тем запятая что она найдет запятая когда ее вопросы неизбежно приведут ее к дому Годфри точка.
Он заметил отраженный блик на экране своего компьютера и повернулся к столу, прочитать сообщение. Его пальца барабанили по столешнице.
Естественно абсурдно запятая что оба вторжения в один день могут быть совпаде- нием запятая, – сказал он, – но это было ожидаемо с тех пор запятая как началась эта фаза проекта запятая в которой дамба может прорвать непредвиденным способом запятая и запятая будьте уверены запятая для этого его палец всегда лежит на кнопке в готовности точка.
Он нажал на кнопку интеркома и попросил своего ассистента проинформировать доктора Годфри, что он будет здесь всю ночь. Через сорок пять минут он принял второ- го посетителя сегодняшнего дня.
Норман, давно не виделись, – сказал он. – Поздравляю. Как оно?
Доктор Годфри проигнорировал протянутую ему руку.
Что такое Уроборос? – спросил он.
Я могу предложить тебе выпить? – сказал Прайс. – Бренди? Диетический «Доктор Пеппер»?
Йоханн, – требовательно надавил Годфри.
Прайс изучил своего начальника. Мужчина никогда не выглядел хуже за два десятилетия их знакомства. Его отношения с младшим братом Джей Ар всегда носили состязательны характер, он был именно тем, кто с самого начала был против назначе- ния Прайса на эту должность из-за моральных аспектов (его позиция заключалась в том, что руководить должен человек более подходящий с моральной точки зрения), и после инцидента с Шелли, он рассматривал его, по меньшей мере, как научного пре- ступника, суда над которым так долго может жаждать Гаагский суд. Однако, антаго- нист стоящий перед ним был меньше львом имперского лицемерия, чем бумага пропу- щенная через размельчитель и склеенная скотчем вновь. Прайсу было грустно видеть его таким. Именно поэтому он ненавидел политические сложности своего положения; оставшись один в своей башне, он не имел душевных сил, которые мог бы расходовать на такие ненужные и ошибочные чувства, как эмпатия.
Уроборос, – начал он, – это проект, над которым мы работаем, он не очень значимый. Гадюки обладают органами чувств, терморецепторами – способностью видеть тепло
позволяющими им видеть в темноте, которые мы изучаем касательно применения к глазу, чтобы победить слепоту. Боже, Норман, взгляни на себя. Я налью тебе бренди.
Почему, – произнес доктор Годфри, – бездомный человек, что у меня под присмотром говорит о гадюках?