личном одолжении, не рассказывать никому, что я тебе говорил. Никому. Уроборос
слишком важен и ценен. Просто… поверь мне, так будет лучше.
Глаза Шелли встретились с его и она серьезно кивнула.
Я в долгу перед моей красавицей, – сказал он, – и буду еще больше, если она мне улыбнется.
Она захихикала.
Полагаю нам пора возвращаться. Никогда не знаешь, на что можно наткнуться в лесу в наши дни. И не думаю, что это подходящее место для наслаждения тыквенным пиро- гом.
Она оживленно закивала. Они повернули назад, и низко весящая ветка застряла в ее волосах.
О, милая, – сказал он и остановился у большого камня, нежно убирав и выбросив сухую ветку подальше к деревьям.
Я так тобой горжусь, – произнес он. – И есть за что. За твое время в инкубаторе.
Ее щеки смутно вспыхнули, как свет за облаками
***
Дестини стояла у раковины, открыла банку и, повозившись там пальцами, вы- удила червя, поднеся его под воду из крана. Она окрасилась из белого в мутный си- не-красный цвет, а худое до этого создание, стало сладострастно пышным.
Вниз по трубе, – сказала она и, откинув назад голову, проглотила его всего. Она при- села и кивнула Питеру. На кухонном столе лежало два кожаных ремня. Питер обмотал одним ремнем ее живот и руки и крепко его завязал. Она скрестила лодыжки, и он привязал их к креслу вторым.
Твои ноги боятся щекотки? – спросил Питер.
Это будет последнее, что ты сделаешь на этой Земле, – ответила она. – Не отходи да- леко. Меня может начать качать.
Питер встал за ней, держа ее за плечи. Неожиданно она втянула в себя воздух, словно при резкой боли в животе.
Поспеши, – вздрогнула она. – Он двигается быстро.
Сразу после этих слов ее голова дернулась вперед и оба ремня туго натянулись, застав врасплох Питера, в результате чего он потерял хватку; он едва успел поймать спинку стула, прежде чем она начала падать вперед. Ее дыхание стало хриплым и неустойчивым, она дернулась назад, ударив своими волосами Питера по лицу; ее спи- на выгнулась дугой, а тело стало жестким, конечности напряглись, она болезненно выдохнула через нос и стала ожесточенно дергаться в разные стороны; стул качался и трясся в руках Питера. Затем она опала, и выдох прокатился по комнате, вырываясь из ее носа. Ее волосы упали вперед и все, что он мог видеть, были ее губы, со свисающей с них нитью слюны.
Через мгновение Питер спросил:
Ты можешь говорить?
Да. – Голосом хрупким и прозрачным, словно крылья мертвого насекомого.
Что ты можешь мне рассказать?
Я ненавидела ириски. Я была аккуратной и мне нравилось шить. Больше всего в жизни я боялась плавать там, где не видно дна, но в один день, просто перестала. Со- биралась сделать Минет Скотту Бьюфорду на его день рождение, но потом струсила.
Мои родители всегда любили меня больше, чем сестру. Я надеялась, что они с этим разберутся.
Что ты можешь рассказать о своей смерти? – спросил Питер более конкретно.
Я приехала в Хемлок Гроув, потому что меня пригласили. Было темно, и я ничего не видела вокруг, но я думала это часть этого. Я припарковалась поодаль и отошла назад, как было сказано. Но я не боялась, пока что. Я замечталась. И затем он подошел ко мне, медленно. Как друг. Я разглядела, это была собака, но не похожая на других со- бак. Он был таким большим. Таким большим и таким черным. Он подошел ко мне, и я подвинулась, протянула руку погладить его, потому что мне всегда нравились собаки. Вблизи я увидела, каким высоким он был, его голова на том же уровне, что и моя. И такой тощий, это ранило мое сердце. Худой, но все еще сильный. У некоторых живот- ных можно просто чувствовать эту ауру силы вокруг них. Но я не боялась. Я любила собак. Я потянулась погладить его щеку, и тогда я увидела его глаза. Ужасные желтые глаза.
Что за приглашение? – спросил Питер. – Где ты была?
Дестини вздрогнула. Она взглянула на Питера глазами, смотрящими далеко сквозь него.
То, как он посмотрел на меня этими глазами, – сказала она. – Так беспомощно смо- трят собаки, когда не могут сказать тебе, что им нужно.
Сразу после слов Дестини рыгнула раз, затем еще два, ее голова упала вниз и червь выскользнул из ее рта и упал на пол. Она посмотрела на Питера.
Помоги встать.
***
После уборки, Дестини протянула руку и задержала Питера у двери, схватив за плечо.
Еще кое-что, – произнесла она. – Как много ты знаешь об этом месте, Хемлок Гроув?
Это место, – сказал он, стараясь выглядеть ужасно пресыщенным.
Можешь сколько угодно изображать мистера Мне На Все Плевать, но я видела твои заплаканные глаза, когда Николай сказал, что коммунальщик был Кожаным Лицом.
Что мне нужно знать? – спросил Питер.
Тебе нужно быть осторожным рядом с Романом Годфри и его матерью, – ответила она.
У маленького принца нет зубов, – сказал Питер. – И королева лишь актриса. Под ее маской кроется только скука.
Это у него пока нет зубов. Но я вижу своим Третьим Глазом проблемы с чакрой Ана- хата, так как я знаю, что будет, у него проблемы с линией судьбы и линией жизни. Ему предстоит сделать труднейший выбор, из когда-либо принятых, и во время его паде- ния, большие, очень большие последствия стоит ожидать тем, кто окажется рядом. И тебе нужно следить за актрисой, так или иначе, она упырь. Поскольку никогда не зна- ешь, сколько масок эта сумасшедшая сука носит.
Питер кивнул. Она ослабила хватку.
Нельзя ошибаться на счет их вида, – сказала она. – Однажды я влюбилась в упыря. Когда-нибудь, когда я достаточно напьюсь, я расскажу тебе об этом. Но пожалуйста, запомни мои слова: Никогда не забывай кто он такой. Особенно, если он сам забыл.
Ладно, – произнес Питер, нетерпеливо. Никогда нет бальзама, утолить ваши соб- ственные сомнения, собственно это все равно, что не держать их под контролем.
Он остановился.
Что ты думаешь об ангелах? – спросил он.
Ангелы посланники, помогающие нам понимать Бога, – ответила Дестини. Она взгля- нула в его глаза. – Почему ты спрашиваешь меня про ангелов?
Из-за девочки в моей школе.
И что между тобой и этой чокнутой девчонкой?
У него не было на это ответа. Но хотелось, чтобы был.
Нет Верхнего Предела
Тем же вечером Роман стоял обнаженный перед зеркалом в ванной с лезвием, прижатым к его лобку, и сделал маленький надрез. У него была привычка резать себя время от времени – ничего особенного – по груди или животу; не для того, чтобы выс- вободить внутреннюю боль или привлечь внимание, но просто потому, что ему нрави- лось, нравилось ощущать теплую кровь, стекающую вниз по его животу или ногам или по его члену, любил взаимозависимость от того, что жизнь по сути в жидкости, а не
в тверди. Он смотрел в зеркало и видел отражение кривой струйки стекающей по его внутренним сторонам бедер, на ногах поднялись волосы, тепло, по сравнению с холод- ным полом под ступнями. Он напрягся, сжал ягодицы, вызывая более сильное кровоте- чение.
Кровавый водопад! – вскрикнул он.
Зазвонил его телефон; на звонке стояла песня «Давайте Люди».
Бля, – выругался он, нащупывая рукой полотенце.
Этажом ниже, Роман сказал матери, что пойдет к Лете. Она изучила его лицо и, найдя следы непонятного свечения, каждый раз вызываемого у него мыслями о кузине, которое невозможно было подделать, сказала:
Ладно.
Он продолжил путь, но она его остановила.
Минутку, милый, у тебя ресничка упала.