не понравившаяся, ему вообще все это было не по душе. И не в последнюю очередь потому, что она значила задержаться тут еще немного.
Неохотно делая каждый шаг, Питер вышел из офиса, двинулся обратно по этажу, и остановился перед котлом Бессемера. Он отшатнулся от исходящего из него злово- ния, как от чего-то гнилого дыхания и, зажав нос, посветил внутрь. Он держал фона- рик внутри, а взвившаяся пыль танцевала в его луче, он молчал.
Что? – спросил Роман. Он подошел к Питеру. Вонь достигла его и он резко прижал руки к лицу и отпрянул, но прежде успел заглянуть внутрь.
О, боже, – тихо произнес Роман.
Оболочка внутренностей котла была инкрустирована чем-то черно-коричневым и слизистым, а в его основании лежало то, что на первый взгляд выглядело, как комич-
но огромные мясные рычаги. Мясные рычаги носили стриптизерские туфли с высоким каблуком. Оставшаяся половина Лизы Уиллоуби.
Может, стоит… рассказать кому-нибудь? – спросил Роман.
Что рассказать? – переспросил Питер. Он опустил свой фонарик.
Роман притих, его взгляд задержался на содержимом котла. Трусики, что он украл, пахли свежестью и сладостью, как от кондиционера для белья.
Я хотел бы уйти, – сказал Роман.
Они пошли в тишине, и когда выбрались на свежий воздух Роман начал искать в карманах сигареты. Затем тени черных им начали подниматься и опускаться, как спи- цы вращающегося колеса, когда через них проходит свет и Питер и Роман, переглянув- шись друг с другом, все поняли в один момент. Другая машина.
Внутрь, – скомандовал Питер, уже отойдя назад в густую тень завода.
Он увидит машину, – ответил Роман, пытаясь получше разглядеть приехавшего.
Это не значит, что надо тупо стоять тут и ждать от него ебаного поцелуя, – прошипел Питер переменившимся голосом.
Роман подчинился, и они оба увидели машину, подъехавшую по гравийной до- рожке и остановившуюся рядом с их автомобилем. Джип департамента шерифа. Поя- вились две фигуры: Шея и Нос. Они рассматривали «Ягуар».
Молодого мистера Годфри, если память не изменяет, – пробурчал Шея.
Нос посветил в сторону завода и Питер с Романом прижались к стене.
Тебе лучше вытащить свою тощую задницу наружу, потому что если мне придется идти за тобой, тебе не поздоровится, – сказал он.
Питер, взглянув на Романа:
Иди, избавься от них.
С большим удовольствием, – ответил Роман, и было что-то в том, как он сказал это, что заставило Питера сомневаться, но ничего уже не поделать, Роман вышел наружу.
Чтож, бычок сам идет на убой, – провозгласил Шея.
Скорее мышонок. Сыр в этой стороне, парень, – сказал Нос.
Я могу вам чем-то помочь, джентльмены? – спросил Роман с тактичностью, не успо- коившей Питера.
Можешь начать с того, какого хуя ты тут делаешь, – сказал Шея.
Чтож, я тихонько сидел в одиночестве и играл тут сам с собой, – произнес Роман. – Надеюсь, я никому не помешал?
Яйца Питера сморщились, как у престарелого пса. Шея агрессивно приблизился к Роману.
Думаешь, мы тебя не арестуем, маленький панк?
Роман повернулся назад, начиная жест, который, как боялся Питер, может быть своего рода подмигиванием или в равной степени махание рукой, что выдаст его по- ложение, но вместо этого его рука театрально обвела здание – для какой цели, Питер не знал и не мог понять, что останавливало упыря от использования той единственной вещи, в которой он был хорош.
Глаза, – отчаянно прошептал Питер. – Сделай свои безумные глаза.
На деле, то на что указывал Роман была шестифутовая белая надпись на стене здания : СТАЛЕЛИТЕЙНАЯ КОМПАНИЯ ГОДФРИ. Сегодня слишком много непра- вильны вещей было связано с его именем, чтобы прибегать к театральным штучкам; реальные вещи были под угрозой и их необходимо исправить.
Хорошо, я признаюсь вам, – начал Роман.
Мы все внимание, – отозвался Шея.
Вообще-то я дрочил на фотки ваших матерей и хотел бы немного приватности, если вы в буквальном смысле не съебетесь отсюда – с моей частной собственности – я доло- жу на вас двух, безграмотных придурков, за преследование, – сказал Роман.
Шея и Нос обменялись взглядами.
Это лучшие новости за эту неделю, – произнес Нос.
Он взял руки Романа, грубо завернул их ему за спину, заставив издать сдавлен- ный крик боли, и резко прижал лицом к стене строения.
По просьбе Оливии Годфри, я помещаю тебя под арест, – сказал он.
Как только габариты джипа исчезли, и Питер оказался в полной темноте, он сно- ва начал нормально дышать. Он в последний раз взглянул на котел и вышел из здания завода. Ключи были все еще в «Ягуаре». Разворачивая автомобиль, он заметил белое пятно, привлекшее его внимание. Кусочек бумаги. Он оставил машину заведенной, вы- брался и присел к земле. Это была страница, вырванная из книги, засыпанная мелкой галькой. Стряхнул ее и поднял под свет луны.
Кивнула им, дрожа. И – распустила косы.
Приметив взмах ножа, Едва сдержала слёзы.
Те, Кто Может, Приглашаем Вас Подняться
По дороге домой Роман сидел на пассажирском сиденье пикапа, прислонившись головой к окну. Он постукивал костяшками пальцев по приборной панели, каждый раз, когда они проезжали телефонный или фонарный столб. Глаза Оливии устремлены впе- ред, между ними царила тишина, и каждый ждал, пока другой ее нарушит. Роман потя- нулся включить радио. Оливия ударила по тормозам, неожиданно остановив машину посреди дороги.
Господи, – сказал Роман.
Она грубо схватила его за подбородок и повернула лицом к себе.
Господи! – повторил Роман.
Я тебя вышвырну без гроша в кармане, – произнесла она. – Думаешь не сумею?
Он посмотрел на нее, ничего не говоря.
Думаешь не сумею?
Ее пальцы оставили белые пятна на его челюсти. Воздух из его носа прокатывал- ся теплом по костяшкам ее пальцев. Он опустил глаза вниз.
Мне жаль, мам, – сказал он. – Мне правда жаль.
Она отпустила его и положила руку на ключ зажигания. Ее рука тряслась.
Я просто… – начала она, – все, что я хотела…
Она не закончила предложение, ее глаза дрейфовали по работающему с перебоя- ми фонарному столбу, свет которого то вспыхивал в нити накаливания, то рассеивался тусклым бликом, почти гас и вспыхивал снова, и дрожь ее руки прошла по всему ее телу. Ее веки затрепыхались.
Мам, ты в порядке? – спросил Роман.
Она с усилием выдохнула и ее глаза расфокусировались.
Мам… я тоже их видел, – сказал Роман.
Оливия снова завела мотор и положила свою руку на колено Романа.
Все, что я хочу, так это лучшего для моих детей.
***
Из архивов Нормана Годфри: Кому: Тема: Без темы
Для начала, тупое признание, потому что вряд ли имеет смысл начинать без него.
Поразмыслив, что ты и мама имеете – какая тревога от того, что слова нельзя забрать назад – сексуальные отношения, честно, не удивительно. Даже ужасно банально. Об- щая банальность: такие вещи случаются. Словно заурядность может их упростить.
Рождение распространенно, за час перед восходом солнца. Предательство. Что может
быть распространеннее?
Но лезть в твое сердце не мое дело и не моя цель, я просто чувствую, что долж- на быть честна с тобой, поскольку если не буду – необратимо потеряю тебя. Так что, пожалуйста, прости мне мою честность, чтобы я могла простить твою. Я не могу поте- рять тебя, дядя.
Итак, прошлой ночью Романа арестовали. Он был пойман на территории завода (в компании, как можно предположить, Питер Руманчека, но относительно цели их визита, мои предположения так же скромны, как и твои), где он огрызался, в непод- ражаемой манере Романа, на пару полицейских, которые забрали его за «намеренное причинение ущерба». Достаточно сказать, что этот инцидент не сгладил мамин нрав. Что касается меня, я испытала большое облегчение: закрылась на весь вечер у себя в комнате и думала, что текущее событие может отвлечь внимание от меня. Но сегодня их отношения пришли к поразительному примирению. Манеры Романа были вежливы- ми, даже заботливыми, безмолвный (что не соответствует его характеру) жест раская- ния, и злоба мамы (что также не характерно) не оставила после себя никаких следов.