Нет, – сказал он. – Даже довольно сексуально.
Извращенец! – засияв лицом, вскрикнула она.
Слушай, – начал он. – Если на рельсах лежит динамит, ты дважды подумаешь, пре- жде чем сесть на проходящий там поезд.
Красиво говоришь!
Они оба молчали.
Ты это серьезно? – спросила она.
***
Роман стоял в своей комнате, рассматривая железнодорожное соединение, при- слоненное к стене. Хотя оно и выглядело, как ненужный мусор, это было первым изде- лием, произведенным Джейкобом Годфри для Пенсильванской железной дороги. Его ценность была за пределами всего: целая империя выросла на нем. Роман поднял его
и, прижав к сердцу, надавил так сильно, как только смог, но безрезультатно, не гнется, даже через сто лет, после его производства: это была сталь Годфри. Он поставил пред- мет на место и подошел к гардеробу, где покоились стакан водки, лед, небольшое коли- чество кокаина и оловянная коробочка. Он вынул свой контейнер для мятных таблеток, где хранил лезвие для резки коробок и немного соломы, разделил кокаин на несколько дорожек и вдохнул их. Сделал большой глоток водки. Посмотрел на себя в зеркало.
Сталь Годфри, – сказал он себе.
Он прижал лезвие к уголку глаза и быстро полоснул им вниз по щеке. Закрыл глаза и почувствовал, как теплая кровь стекает по его лицу. Поднял веки, дотронув- шись пальцем до пореза, провел им вокруг глаз и по губам, имитируя макияж матери. Он прищурил глаза перед зеркалом и сомкнул губы.
Заткнись и поцелуй меня, – произнес он.
В дверь позвонили. Испуганный, Роман поспешил в ванную, умыл лицо и за- клеил порез пластырем. Захватил свой стакан и вышел в фойе. Посетителем оказалась маленькая черная женщина, одетая в темный плащ, со значком в руках.
Ты Роман Годфри? – спросила она.
Да, – подтвердил он.
У тебя кровь, – сказала она.
Неудачно побрился.
Позволь взгляну.
Все в порядке, – ответил он.
Стой спокойно.
Она отклеила пластырь, тут же отметив про себя, что порез поверхностный и нанесен самостоятельно. То, что мальчик был опьянен и его сердце разбито, делало его неосмотрительно беззащитным для ее целей. Она сказала ему держать рану в чистоте, и что она не смертельна. Затем, представилась, но, очевидно, в этом не было необходи- мости.
Ты знаешь кто я? – спросила она.
Вы собаколов – ответил он.
Можно узнать откуда ты это знаешь?
Маленький городок.
Твоя мама сейчас дома?
Нет.
Она скоро будет?
Он пожал плечами.
А сестра?
Моя сестра не выходит наружу.
Как думаешь, можно мне с ней поговорить?
Она не разговаривает.
Это ничего, я просто поздороваюсь. Если ты не против.
Зачем вы хотите видеть Шелли?
Может мне стоит вернуться, когда твоя мама будет дома?
Этот блеф превзошел подозрения парня: он не мог добросовестно сделать ответ- ственный выбор.
Роман проводил ее вверх по лестнице, и она резко остановилась в коридоре вто- рого этажа.
Это твоя дверь? – спросила она.
Ага.
Что это? – она указывала на крест и змею.
Это из видеоигры, к чему вопрос?
Просто выглядит очень знакомо.
Они продолжили путь на чердак. Дверь была закрыта, из-за нее раздавались мяг- кие звуки струнной музыки. Он постучал и спросил:
Шелли, у нас посетитель, который хочет встретиться с тобой.
Чоссер отметила, как смягчился его голос. Некоторые вещи для него священны.
Образовалась пауза, затем послышался громкий скрипучий звук, а за ним несколько медленных тяжелых шагов. Ручка повернулась, дверь приоткрылась, Роман толкнул ее и вошел. Чоссер за ним. Музыка играла на компьютере; на экране был плотный текст научной статьи по биомиметике. Роман отступил в сторону, его сестра предстала перед ней.
Доктор Чоссер была знаменита своим умением сдерживать определенные физи- ологические реакции – ее слава в пределах отделения ее Корпуса резко возросла после одной ночи покера, когда она выиграла банк с флеш-роялем на руках, не проронив ни слова, и первому мужу, который больше не сможет слышать «Я люблю тебя» от жен- щин, не вздрагивая. Но сейчас ей потребовался весь ее талант, чтобы не вскрикнуть, когда она увидела посреди комнаты слона: руки, как перчатки с руками внутри нервно дергают складки платья, грубое лицо с глазами, яркими, чистыми и очень печальными.
Это доктор Чоссер, – сказал Роман. – Она тут, чтобы отщипнуть кусочек от варгуль- фа.
Она, повернувшись от девушки к парню:
Простите?
И теперь она увидела – он стоял там не случайно: стратегически поместил себя, чтобы скрыть мольберт, но края рисунка не вызывали сомнений. Уроборос.
Она повернулась назад к Шелли и с улыбкой произнесла:
Не хочу быть грубой, милая, но, думаю, мне нужно пообщаться с твоим братом с гла-
зу на глаз.
Звук, словно тысячи мягких пальцев колотят по крыше чердака: начался дождь.
Роман и Чоссер спустились в гостиную и сели. Она превратила свои глаза в скальпели и резала ими его на сотни маленьких кусочков.
И? – сказал он с плохо скрываемой ненавистью.
Она продолжала смотреть на него, он отпил из стакана, ему дискомфортно.
Роман, я хочу задать тебе несколько вопросов – начала она. – Но, прежде чем мы нач- нем, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Я хочу, чтобы ты подумал, каким чело- веком ты хочешь быть. Я тут, потому что пострадали люди, и чем честнее ты будешь со мной, тем больше это поможешь мне что-то с этим сделать. Хочу, чтобы ты подумал об этом немного, хорошо?
Роман посмотрел вниз на стакан в своих руках. Он поставил его на кофейный столик и кивнул.
Какая у тебя связь с Питером Руманчеком?
Мы… веселимя вместе.
Есть еще что-нибудь, что ты хочешь рассказать мне о ваших отношениях?
Роман молчал.
Питер верит, что он оборотень?
Нет, – ответил Роман. – Так просто о нем болтают люди.
Есть мысли, почему они так о нем говорят?
Они боятся его. Вам бы послушать, что они о нас говорят. Думаю, вы уже слышали.
У них есть причины бояться?
Нет. Питер никого и никогда не обидит.
Почему ты пошел на место первого убийства?
На какое-то время слова повисли в воздухе, как колечко дыма, прежде чем испа- риться. «Убийство».
Я следовал за Питером.
А что там делал Питер?
Просто любопытствовал.
Вы выкопали Лизу Уиллоуби?
Нет.
Она залезла в карман пальто и вынула значок, положив его лицевой стороной на столик.
Вы выкопали Лизу Уиллоуби?
Я же сказал, это не мы – ответил Роман.
Она посмотрела на него.
Да, – вздохнул он. – Это мы.
Зачем?
Это был ритуал или типа того. Какие-то цыганские штуки. Не знаю. Точно не осквер- нение.
Тогда что?
Питер… думал, что сможет ей помочь.
Она мертва.
Питер танцует под собственный ритм, – ответил Роман.
Наверху ты использовал слово варгульф. Почему ты сказал это слово?
Потому что не хотел, чтобы вы тревожили сестру.
Почему ты думаешь, что я бы потревожила твою сестру?
Я не хочу, чтобы вы подумали, что она варгульф.
Когда ты используешь это слово, что ты думаешь оно значит?
Он посмотрел вниз и разгладил свои и без того гладкие лацканы.
Это что-то типа болезни, – сказал он. – Как… голод без аппетита.
Она была ошеломлена.
Откуда ты узнал это слово?
Не знаю.
Откуда ты узнал это слово? – повторила она.
От Питера.
Можешь что-нибудь рассказать об эксперименте в Институте Биомедицинских Техно- логий Годфри, под названием «Уроборос»?
Я знаю, что этот символ что-то значит. То есть, все символы, конечно же, что-то зна- чат, но этот значит что-то – я не знаю, что что-то… случится.