Питер слышал о теории большого взрыва и идеи, что целая вселенная может всосаться в маленькую черную дыру, но это никогда не было чем-то, что имело для него смысл, пока он не заглянул в дуло пистолета, наставленного на него. Появился Нос, также в повседневной одежде.
Руки вверх, – сказал Шея.
Они подняли свои руки.
Ты! – произнес Шея, выделяя Питера. – На землю, живо, ты больное животное!
Шея держал его на мушке, пока Питер ложился на живот. Трава прикоснулась к его коже, и он внезапно понял насколько холодный сегодня день, насколько холоден он
сам. Тот вид холода, словно ощущение, что больше никогда не согреешься. И, как знал Питер, он больше не согреется. Нос вышел вперед и грубо завел руки Питера ему за спину.
Аккуратнее, – слабо проговорила Лета.
Нос опустил колено между лопаток Питера и достал пару наручников.
Питер Руманчек, – начал он, – у вас есть право остаться выебаным, ты ебаный кусок преступного дерьма.
Он начал вставать, перенеся весь вес на колено. Питер ахнул.
У вас есть право выебать самого себя, – продолжал он. – Если вы выберете восполь- зоваться этим правом, ваш зад будет выебан для вас в зале суда.
Он пнул Питера. Лета закричала, чтобы он остановился. Он ее игнорировал. Он только сел на своего конька. Поставил Питера на ноги. Боль в плечах, нежеланное от- влечение от боли в запястьях, куда впился металл наручников.
У вас есть право, – сказал Нос, почти напевая, – отсосать волосатый член у любого языческого бога, ждущего тебя, идиот – чертвозьми!
Лета пыталась оторвать его руки от Питера.
Я вам не позволю! – кричала она.
Отойди, – сказал Шея.
Я вам не позволю!
Она звучала глупо, как ребенок, и вонзила ногти в суставы Шеи.
Не надо, – сказал Питер.
Ее вмешательство ранее, спасло его от толпы парней, но здесь были мужчины с оружием и миссией, и борьба с ними могла сделать лишь одно отличие: это произойдет здесь на ее глазах или где-нибудь возле реки, под мостом, свисающим как брюхо змеи. Придурки.
Отвали! – крикнул Нос, стряхнув ее. Она упала на землю, а Нос сильно обхватил Пи- тера за горло. Питер начал беззвучно хватать ртом недостающего воздуха.
Лежи смирно или я сломаю его чертову шею!
Он подтолкнул Питера в сторону дома. Лета наблюдала, опустевшая от собствен- ного бессилия. Состояние, которое, похоже, у людей с именем Годфри вызывало боль- шие проблемы с пониманием.
Питер встретился с ней глазами и постарался сказать несколько важных вещей этим взглядом.
Когда у тебя ничего нет, есть только достоинство, – хотел он сказать. Николай всегда повторял ему это и он никогда не знал, как поведет себя на практике.
Скажи Линде, когда придет время, что последний плевок я потратил, плюнув им в лицо, и последний вздох ушел, проклясть их, чтобы их члены отвалились, – говорил он глазами. – Скажи Линде, когда она почувствует ветер перед первым весенним дож- дем – это мой дух, залетел проверить, что она все так же толста, как и сегодня.
И, Роман. Помоги Роману стать мужчиной путем света и любви. Ни одним другим путем. Скажи Роману… все, что я мог.
Ты полна любви и света больше чем кто-либо, кого я знал, – говорили его глаза. – Про- сти, что никогда не увижу, как ребенок будет висеть, присосавшись к твоей груди.
Мне жаль, что я больше не увижу твою грудь. У тебя прекрасные сиськи и я буду скучать по ним.
Нос опустил кулак на почки Питера.
Он потеет, как нигер, старающийся читать, – сказал он.
Превозмогая боль, мысль поразила Питера – разве он не почувствовал как холод- но вокруг?
Раздался треск и на крыльце появилась Шелли. Шея взглянул на нее и произнес:
Блядь, просто замечательно.
Зайди обратно в дом, – приказал Нос.
Шелли не пошевелилась.
Иди обратно в чертов дом!
Шелли начала раскачиваться из стороны в сторону. Она издавала низкий причи- тающий звук, как встревоженное жвачное животное.
Идеально блядь, – сказал Нос.
Вам не обязательно кричать на нее, – вмешался Питер. Он знал, что последует удар, но просто был обязан: рука мужчины тяжело ударила его по лицу. Нытье стало без- звучным воплем, когда Шелли закрыла лицо и пошатнулась.
Ты разберешься с этой чертовой тварью? – произнес Нос, разминая костяшки паль- цев.
Но внутри раздался еще какой-то шум, и Шея встал у двери, стараясь разглядеть, не решил ли еще кто-то присоединиться к их вечеринке.
Вы не должны этого делать, – тихо сказала Лета, все еще сидя на земле. – Вы думае- те, что Да, но это не так.
Лицо Носа стало красным, как у пьяниц, а на шее вздулись вены.
Еще одно слово и твой засранец будет выпотрошен, как рыба, прямо тут!
Шелли начала непроизвольно светиться.
Что за черт!? – сказал Шея.
Из дома появился Роман. Все, кроме Шелли замолчали. Роман обвел взглядом сцену. Он не видел Шею, стоявшего за дверью.
Вот так, – произнес Шея, – пистолет направлен тебе в голову. Не, повторяю, не обора- чивайся.
Роман обернулся.
Назад! – крикнул Шея.
Роман пристально посмотрел ему в глаза.
Засунь пистолет себе в рот, – сказал он.
Шея сунул дуло в свой рот. Нос начал двигаться к Роману, но Роман навел на него палец, не сводя глаз с Шеи и сказал:
Если он двинется, нажми на курок.
Шея выпучил глаза и хрипло, неразборчиво – из-за дула – проворчал, и Нос остановился. Роман подошел к Шелли. Он положил свои руки ей за голову и притянул вниз, на корточки, чтобы приложить свой лоб к ее и дышать вместе с ней, успокаи- вая. Он успокаивал, потому что сам был спокоен. Он совершал ошибки по глупости, но только не сейчас, когда он подъезжал, он услышал звук, говорящий, что его сестре нужна помощь, и это все, что ему нужно было для концентрации.
Лета стояла рядом с Питером. Она не понимала, что только что увидела, но ей и не надо было. Она дотронулась до его лица и убрала пряди волос с его глаз, заправив их ему за уши. Ей нужно было это сделать.
Роман, обращаясь к Носу:
Сними наручники.
Нос колебался.
Роман взглянул на Шею. Его лицо обливалось потом, и он тяжело дышал через ноздри.
Если он не снимет наручники, пока я считаю до трех, нажми на курок.
Один – начал Роман.
Нос освободил руки Питера. Питер потер красные кольца, оставшиеся на запя- стьях. Нос с яростью и страхом опустил глаза в землю: отражение подростка встретив- шего ненавистных копов.
Питер взял Лету за руку. Он видел как Шелли, заметившая эту маленькую бли- зость, немного залилась краской. Никто о тебе не забыл.
Сейчас пойдешь к своей машине, – Роман инструктировал Шею. – Этот пидр повезет тебя по 19 шоссе до границы с Аллегхени.
Нет причин называть его пидором, – сказала Лета.
Хорошо, тогда, когда этот… яйцеголовый довезет тебя оттуда по 79-му до границы с штатом Вирджиния, ты сможешь вытащить пистолет изо рта. И ты, – обращаясь к его напарнику, – ударь себя в нос.
***
Кто-то рассказал ей, – сообщила сестра Котар. – Мы собирались подождать, пока вы не приедете решить, как справиться с… ситуацией. Но она знает.
Годфри глубоко вздохнул и постарался обдумать все причины не пробить кула- ком стену из гипсокартона, но только одна приходила на ум. Он бы не смог.
Каково ее состояние? – спросил он.
Кататония. Не плачет, не говорит. Я дважды проверила, убедиться, что она моргает. И, доктор. Ее волосы.
Он вошел в комнату Кристины Венделл. Она в кресле, ноги на полу, руки лежат прямо, на коленях. В обычном состоянии она была так полна нервозности, что в этот момент он не смог вспомнить ничего грустнее, чем видеть ее руки в покое. Ее волосы стали полностью белыми. Годфри поежился, окно было открыто. Но ее руки голые.