Эй, надо продолжать идти, – сказал Роман. Не тут их место назначения.
Кристина провела пальцем по линии спины Дракона, ее пальцы окрасились цве- том белого мела породы. Она серьезно посмотрела на Романа и сказала:
Хочешь, расскажу секрет?
Не тут их место назначения!
Давайте идти, – ответил Роман.
Кристина кивнула и снова взяла Лету за руку, другой сжала руку Романа и заша- гала между ними. Ее руки холодные и сухие, как мелованная бумага.
Мне кажется твоя сестра хороший человек, – сказала она.
Да, она такая, – подтвердил Роман.
С ней очень приятно – сказала Кристина.
Он кивнул, не заметив шипы кустарника, которые оцарапали его бровь. Он втя- нул сквозь зубы воздух и подавил громкие ругательства. Хоть в этом, в таки-то обстоя- тельствах, он добился успеха, проследив за своим языком.
Ох, – произнесла Кристина, остановившись и дотронувшись до его брови.
Он посмотрел ей в лицо, и ему пришло на ум, что он просто может сделать это.
Здесь и сейчас. Им не обязательно идти туда, куда шли, Питер не должен решать в одиночку. Роман мог бы дать ей свое лезвие и сказать ей, перерезать собственные вены на запястьях и на внутренних сторонах бедер и шею и в любом другом месте, откуда кровь потечет быстрее и оросит собою грязь. Может он даже внушит Лете забыть об этом. Насколько он знал, он мог и это. Он взглянул на нее. Попытался объединить на- мерение и концентрацию воина, коим себя чувствовал глядя недавно в зеркало, но она не картинка с волком, она человек. Маленькая, блядь, девочка. Роман больше не чув- ствовал себя воином.
Они пошли дальше, а когда тропинка кончилась, Роман сказал, что пойдет впе-
ред убедиться, что все в порядке, и затрусив к часовне, осторожно вошел внутрь. Он представил себе, как с ним заговорил бы механизированный голос системы GPS. Вы прибыли на место назначения. Роман прижал палец к его губам прежде, чем Питер успел что-либо сказать. Питеру не надо было ничего объяснять. Оно здесь. Роман при- вел это сюда, пока на небе было еще светло. Он взглянул на Романа.
Хорошо, – сказал он. – Ты проделал отличную работу.
Роман не ответил. Он протянул Питеру сумку с удлинителем. Со ступеней, Лета спросила, все ли у них в порядке.
Питер ожесточился.
Что она тут делает? – прошипел он.
Это сложно, – ответил Роман. – Все хорошо, – крикнул он сестре и они с Кристиной вошли внутрь. Глаза Питера и Кристины встретились, а Лета переводила взгляд с од- ного на другого, не зная как, но уверенная, что совершила огромную ошибку; взгляд на ее лице такой же, как когда осознаешь, что ведомая тобой машина, больше не слушает- ся поворота руля.
Мне жаль, что я говорила всем будто ты оборотень, – призналась Кристина.
Питер подошел к ней. Он на ходу разматывал шнур удлинителя. Она посмотрела на него своими мечтательными глазами. Из шнура он сделал петлю.
Лета спросила, что он делает. Питер не ответил ей.
Уведи ее отсюда, – скомандовал он Роману.
Роман подошел к Лете и положил ладонь ей на руку, но он застыла на месте. Она могла лишь тупо смотреть на происходящее. Роман нежно сказал ей: - Пошли, – но она не двинулась, и он не стал ее принуждать, потому что не мог уйти и сам. Теперь никто никуда не пойдет, даже моль не улетала от света; все законы привлекательности были сломаны.
На колени, – приказал Кристине Питер.
Лета почувствовала прилив тошноты, Кристина повиновалась. Питер надел пет- лю ей через голову и туго затянул на шее. Она стояла перед ним на коленях, послуш- ная, пока он отошел и привязал другой конец к ближайшей скамье, привинченной к полу. Он вернулся к ней и встал рядом.
Ты можешь контролировать это? – спросил он.
Она сонно посмотрела на него.
Прошлой ночью это произошло само собой или ты помогла произойти этому? – вы- прашивал он.
Она не ответила ему.
Ты сама заставила себя обратиться, или услышала это? Ты услышала свое имя?
Она не отвечала. Она словно спала с открытыми глазами. Он взял удлинитель и дернул его, она свалилась на обломки.
Тошнота Леты превратилась в головокружение. Роман опасался, она может упасть, и проводил ее к скамье, она позволила ему посадить себя. Стоячее положение не приносило никакой пользы в данных обстоятельствах.
Если ты мне не ответишь, – продолжил Питер, – я задушу тебя прямо сейчас.
Кристина встала обратно на колени.
Я так решила, – сказала она. – Я этого хотела.
Хорошо, – кивнул Питер: хоть что-то, и он повторил снова. – Хорошо.
Он присел, они оказались на одном уровне.
Если решишь превратиться сегодня, умрешь.
Ты убьешь меня, Питер?
Да, – ответил он.
Ты меня ненавидишь? – спросила она.
Нет. Я не ненавижу тебя.
Она просияла.
Почему она? – задал вопрос Питер. – Почему ты пошла к ней?
Кристина посмотрела на Лету. Вчера, видя, как Роман и доктор принесли еду и одеяла в часовню, она знала, что Питер там. Она не сомневалась в этом так же, как в местоположении собственного сердца. Питер сделал ее, теперь он часть ее. От себя уже не спрячешься, только не в конце.
Потому что когда я увидела тебя здесь с твой уродливой маленькой штучкой в этой шлюхе, больше всего на свете я захотела ощутить ее страх на своем языке, хруст ее костей между моих зубов и тепло ее крови стекающей по шерсти на моей шее.
Она посмотрела на него с надеждой.
Мы можем съесть ее вместе, – сказала она. – Я всегда оставляла тебе куски поболь- ше.
У Леты появилось двойственное чувство. Она погружалась в то, что первое впе- чатление от ошибки происходящего, за которым она наблюдала, больше не относилось к объекту – девочке – но легче от этого ей не стало.
Питер побледнел и он уперся на одно колено, чтобы не упасть. Кристина улыба- лась с задумчивой меланхолией.
Все в порядке, – произнесла она. – Раз ты меня не ненавидишь, можешь убить меня. Тебе лучше сделать это сейчас, пока я такая, как ты хочешь. Это уже случилось, у тебя мало времени. Я не могу больше себя контролировать, как ты не можешь поменять местами день и ночь. Делай, что должен, пока еще день. Ты создал меня. Я твоя.
Она положила руки на пол и подползла на четвереньках, остановившись, когда между их лицами осталось не больше дюйма.
Ты мой создатель, можешь делать со мной все, что захочешь.
Питер встал на колени в последних лучах дневного света, падающего на глаза, которые теперь, в подлунном мире, едва казались живыми.
О, Боже, – сказал он. – Пожалуйста, прости меня.
Она снова улыбнулась.
Я никогда не слышала своего имени, – прошептала она, хотя это уже не был голос, говорившей до этого девочки, это был звук похожий на скрип шарниров в воротах ада, звук опаснее всех вещей на свете, которым даже нет наименования.
А затем она превратилась.
Рот Леты открылся, готовый издать громкий вскрик, который так и не прозвучал.
Роман схватил ее за руки, поднял и отвел обратно к алтарю. Питер перекатился назад за скамью. Кристина дрожала и выла и монстр в ней, был куда больше и злее ее са- мой, вырвался наружу сквозь лопнувшую, как от взрыва, плоть, словно детонировала огромная бомба эффективного насилия. Превращение было мгновенным и беспово- ротным. Теперь животное. Теперь убийца. Стоит, размерами с голодающую лошадь, а на ее белом меху висят окровавленные куски одежды, кожи и плоти. Убийца до кончи- ков волос. Оно посмотрело на Питера. Все было написано у него в глазах. Присело на тонкие спичечные ноги, затем распрямило их в бурлящей ярости и зверь, опьяненный
витающим в помещении страхом, бросился, чтобы убить.