— Вернись в постель, Кэтлин.
— Мне страшно, мама...
Кларк грубо схватил ее за плечо:
— Мы сейчас пойдем туда, где по-настоящему страшно...
Она поняла, что он говорит о смерти, и с вызывающим видом вскинула подбородок:
— Я пойду с вами. Я не боюсь...
Она действительно пошла вслед за ними в комнату, где по обе стороны от кровати Эдварда стояли две свободные. Кларк улегся на одну прямо в одежде, Августа с дочкой наспех разделись и нырнули в другую постель. Простыни отсырели. Кэтлин видела профиль отца, закрытые глаза, широко распахнутый рот, запавший скошенный подбородок - черепашья морда. Глядя на него, она и уснула.
На следующий вечер Эдварда Фулхэма похоронили на Лагерном кладбище. Ни летом, ни зимой с этим здесь не мешкали, ведь в Индии все наступает внезапно - и сумерки, и смерть.
Она выбрала надгробие из розового песчаника с неоготическим фронтоном - дороговатое, но мраморщик его очень нахваливал. «Я еще никогда не была такой счастливой, - писала она Генри, - никогда не знала подобного счастья...»
Оставалось лишь терпеливо дождаться смерти Джойс Кларк. Разве Генри не обещал «расчистить путь»? Он каждый вечер приходил к Августе, проявлял нежность и ревность, не в силах вынести даже присутствия Кэтлин. Говорил, что не хочет делить Августу ни с кем, и ей это льстило, несмотря на слухи о его давней связи с некой мисс Виде.
Ждать - значит, не шевелиться, спрятавшись в закутке веранды, чтобы тем самым заслужить подарок судьбы. Едва Кэтлин уходила в школу мисс Роксаны и мисс Вивьен Нэш, Августа устраивалась на плетеном диванчике и начинала прислушиваться к нервной дрожи, от которой с недавних пор замирало сердце, или устало наблюдала, как слуги расстилали на солнце рис и муку, прогоняя личинок. Она больше не читала, а лишь наугад пролистывала хорошо знакомые книги:
«Тело положили в костер, и когда оно сгорело, а прах развеялся, народ стал собирать обугленные кости. Те, что не смогли подобраться к эшафоту, видели над головой преступницы ореол и впоследствии называли ее святой. Аббат Пиро твердил об этом каждому встречному...»
Августе казалось, что слуги и особенно Букш как-то странно смотрят, будто им не терпится задать какой-то вопрос. Но никто ничего не спрашивал - все прошло на удивление гладко. Оставалось только ждать. Нужно доверять Генри, пусть даже в металлическом ящике с письмами Августы хранились и письма других женщин. Ведь именно ей отвез он этот сундук, перстень с печаткой и часы.
Августа Фулхэм отличалась поразительным простодушием. Она ни на секунду не усомнилась, что хранение ящика - лишь временная мера предосторожности. Как только Джойс будет ликвидирована, а все возможные подозрения окончательно отведены, Генри обязательно заберет письма обратно. Он объяснил, что к нему уже проникал грабитель, и потому хотелось быть уверенным, что переписка спрятана в надежном месте.
Ждать... Августа с радостью уехала бы из бунгало, где по ночам скрипели половицы. Изредка, с лампой в руке или сгрудив ладонь над пламенем свечи, она останавливалась перед зеркалами, в которых по вечерам часто отражались незнакомые взгляды - лазоревые, темно-винные, желтые глаза... Затем мало-помалу обрисовывалось ее собственное лицо - как всегда, круглое и компактное: узкий веснушчатый лоб в тисках золотисто-каштановой шевелюры, толстоватый нос и большеватый рот. Внезапно Августа вздрагивала от неотвратимого звона вестминстерских колоколов, предваряемого старческим скрежетом. В декабре после захода солнца тотчас наступал ледяной холод. После захода солнца уже не сыскать боев, которые разбегались от темноты, шагов, скрипов, шорохов. Зеленоватые зеркала ловили Августу, а затем резко отпускали, бросая на милость деревянных панелей. Слава Богу, скоро пробьют часы, и из школы приведут Кэтлин.
— Ты думаешь, дорогая Роксана, она понимает всю серьезность своих заявлений?
— Убеждена, ведь она очень умная девочка.
— Боже мой!.. Что же делать?..
— Абсолютно ничего, если хочешь знать мое мнение... Незачем поднимать шум, раз ничего нельзя изменить. Не говоря уж о том, что пострадает репутация школы.
Мисс Вивьен Нэш кивнула: с давних пор она беспрекословно подчинялась сестре. Мисс Вивьен протянула руку к чайнику, чтобы наполнить чашки из голубого фарфора.