Снял с себя куртку, скомкал её и кинул из-за угла, очередь новых выстрелов не заставила себя ждать, продырявив кожанку. Я же рванул в противоположную сторону.
Гул выстрелов стих, как и мой ускоренный хромой топот, оставив между мной и моим убийцей лишь тишину.
Я настолько прислушался, что стал слышать как бьётся моё сердце. Через секунду приглушённый шорох раздался на «три часа». Я тихо снял ботинки и босиком пошёл обходить постройку, держа ствол на уровне глаз. Асфальт неприятно холодил ноги, звук моих шагов растворился с безмолвием. Ещё один тихий шорох чужого обмундирования и я определил более точное направление.
Десятки метров превратились в бесконечную сотню километров.
Сердце стучало бешенным ритмом, норовясь выпрыгнуть из груди. Ещё несколько шагов. Наконец. Она тихо и внимательно просматривала местность, пытаясь выцепить мой силуэт или услышать какие-либо звуки. Я боялся проглотить ставший ком в горле, опасаясь быть услышанным. Плавное нажатие курка и металлический плевок смерти вошёл в голову, отключая девушку от реалий нынешнего мира.
Неверяще, посмотрел на бездыханную убийцу. Мандраж по всему телу. Глаза заслезились.
«Неужели, выжил…» — Я упал на колени, рядом с убитой, и смотрел в никуда. Слабость завладела телом, боль новой режущей волной растеклась по организму. Я услышал приближающиеся шаги, сил совсем не было, но борьба за жизнь ещё не окончена, подполз к остывающей девушке, снял с неё HK-416.
— Это полиция! Бросить оружие! — прокричали за спиной, — Брось пушку я сказала!
Я устало отшвырнул винтовку.
«Ну, тюрьма — это не так трагично как смерть».
Глава 3
— Руки за голову! Медленно, не дёргайся! — командовала капитан жёстким голосом, не терпящим возражений.
Фонари освещали место происшествия, пробуривая спину юноши. Он выполнил команду и двое из подразделения спецназа в полном защитном обмундировании, подбежали к нему, выворачивая руки за спину, жёстко придавив к земле.
Металлические наручи больно защёлкнулись на кистях и предплечьях, охладив кожу.
«Знакомое ощущение, не хватает ещё пары ударов по почкам».
— Бхааа! — парень глухо вскрикнул от весомого удара в спину.
«Мля…»
Упакованного подвели к капитану полиции.
— Парень?! — офицер остолбенела, — Отставить! Освободить! Живо!
Юноша непонимающе провёл взглядом по прикрытым лицам полицейских, что в суматохе потеряли ключи от его оков. Он выдохнул злостный ком, что собирался внутри, пытаясь держать себя в руках. Капитан же в своих мыслях судорожно искала пути, чтобы не лишиться работы. Ударить парня, которого должны были спасать — это конец её карьеры.
— Там ребята, — нехотя обратился юноша, указывая кивком примерное направление в район прошлой стычки, — Два парня, одному из них нужна помощь.
— Всё с ними в порядке, слава Богам. Иначе нам был бы настоящий пи… ой, то есть… — замялась стройная офицерша, что минутой назад была бескомпромиссным ужасом всей преступности в радиусе двух километров уж точно, — Нам не плохо бы так вставило начальство. Ты же знаешь закон.
— Ага, — ответил юноша, на самом деле думая:
«Какой закон, я в душе не…»
Высокие потолки с длинными люминесцентными лампами, освещающими бескрайний этаж-помещение полицейского участка, кругом серые столы с хаотично разбросанными стопками бумаг, небольшие полки с толстыми кипами папок, десятки активных компьютерных дисплеев. Женщины, одетые по стандартной форме и снующие туда-сюда с серьёзными лицами, заходили из кабинета в кабинет. Где-то раздавались ругань и маты, где-то спокойный твёрдый голос, что-то объясняющий собеседнику.
— Шеф, двоих взяли…
— На пересечение улиц…
— Алло! Вас плохо слышно? Ограбление?..
Десятки диспетчерских голосов перемешивались на этой огромной площадке полицейского отдела словно в пик работы биржевой фирмы с Уолл-стрит. Всё представляло слаженно работающий механизм, так похожий на природный муравейник.
Офицер в выглаженной, чистой, светло-синей рубашке и тёмно-синих брюках вёл за собой усталого мальчишку. Остальных ребят после происшествия сразу забрали родственники. За ним же пока никто не спешил. Парню оказали первую медицинскую помощь, но отправиться в больницу он наотрез отказался. В любом случае — когда родные, сделавшие запрос, всё-таки объявятся, выездной врач будет вести его здоровье до полного выздоровления.