– Вот оно как вытанцовывается… Ладно, оставим Ткача пока в покое. Никуда не денется. Пока же надо проверить арсенал и сходить в гости еще раз.
Дождавшись, пока серые низкие облака лениво напялят на себя подобие рассвета, палач отжал хлипкую дверь и медленно спустился по скрипучей лестнице вниз. Там выдернул из подсобки сонного мальчишку, испуганно выпучившегося на громилу, и сунул ему в руки пакет, добавив сверху хрустящую ассигнацию:
– Шольца знаешь? Вижу, знаешь. Где живет – тоже в курсе? Отлично… Червонец тебе сейчас, второй – как вернешься. Молнией к нему, письмо лично в руки отдашь. Скажешь, чтобы не мешкал, а то любимая премия мимо проскачет. Все!
Дождавшись, пока мальчишка протопает вверх по лестнице, Клаккер двинулся дальше. Он медленно шел, изредка касаясь пальцами стен, и грустная улыбка блуждала на его губах. Покрутившись по лабиринту коридоров, остановился перед тяжелой дверью. Послушал тишину, затем повозился в кармане и добыл масленку. Залил, не скупясь, петли, подождал для верности еще несколько минут и потянул ручку на себя.
Пять витых свечей отбрасывали неверные отсветы на кровать, где рядом с огромным телом свернулась калачиком маленькая женщина. Палач сидел на широком ящике, разглядывая порождение Тени и хозяйку «Трех Капитанов». Заметив, что женщина замерла, произнес:
– Утро доброе, госпожа Кхно. И твоему приятелю тоже доброе…
Зашуршала простыня, хриплый со сна голос спросил:
– Что ты здесь забыл, потрошитель?
– Спасибо пришел сказать, за то что на ум наставила. А то тыкался слепым идиотом по углам, еле-еле до истины докопался… Но узнать хочу, что с девушками стало? Единственная дырка в мозаике, последнего камушка не хватает.
– Тебе обязательно разжевать надо, сам не сообразишь?
– Непонятно лишь, почему именно таких отбирала. Твоему-то приятелю все равно, кого жрать.
– У меня первая дурочка на побегушках была. Подай-принеси. И клиенты на нее стали глазеть больше, чем следует.
– Взревновала, значит.
– А хоть бы и так. – Женщина села, подбив под спину гору подушек. – Тебе-то какая разница?
– С первой ясно. Остальных тоже сама отбирала?
– «Мой», как ты его называешь, оказался привередливым. Раз первая приглянулась, так и остальных требовал таких же. А не кормить – начал бы по округе шалить, внимание лишнее привлекать. Вот и пришлось озаботиться.
– Ага. Ты с ним трахалась, молодыми дурочками за удовольствия расплачивалась. Этот гад с округи остальную нечисть повымел. То-то спокойно так в начале зимы стало. И я в качестве дополнения к тихой, беззаботной жизни Города. Все красиво и цивильно.
– Умный мальчик… Догадался-то как?
– Кошки помогли. Там, где дрянь не водится, обязательно один-другой мохнатый комок будет крыс гонять или чужие сливки лакать. И лишь у тебя – посреди парадного благополучия – ни одного завалящего блохастого кота. Ну и наследил твой дружок чуть-чуть по здешним подвалам. Сверху почти не ощущается, а как пониже шагнуть – так и вот он, во всей красе.
Госпожа Кхно усмехнулась и погладила давно проснувшееся чудовище.
– Хорошо сказал. А я все думала – чего от меня хвостатые россыпью удирают… Что еще хочешь, прежде чем в дальнюю дорогу соберешься?
– Помолиться позволишь?
– Что же я, не человек? Папа мой, светлой ему памяти, всегда разрешал минутку на душу потратить. И я разрешу. Можешь вслух.
– К светлой твоей стороне обращаюсь, – начал отходную молитву Клаккер, одновременно с этим швыряя на кровать связку гранат. И прежде, чем заревевший зверь взметнулся к потолку, саданул с обоих стволов из обреза, вместе с отдачей кувыркнувшись за ящик. Секунда, перекрытая женскими криками и воплем боли, а затем вселенная раскололась, разлетевшись на раскаленные осколки.
Когда сквозь дым и наскоро залитый начавшийся пожар в подвал пробился Шольц, там уже толпилась куча народу. Но ни один, самый смелый или безрассудный, не пытался войти в исходившую дымом комнату. Когда начальник отделения Сыска и Дознания шагнул через порог, в нос ударила вонь горелого тела, а из угла донеслась тяжелая волна ненависти, способная свалить с ног.
– Ты что, совсем ошалел?! – заорал с перепугу полицейский, выхватывая из кобуры револьвер.