– Могу… А если на складах прихлопнули, то хоть до зимы бегай, ничего не разнюхать. – Клаккер болезненно скривился. Сбивать ноги в бессмысленном поиске ему хотелось ничуть не больше, чем унтерам мотаться по закоулкам.
– Ты же сам углы проверял! – возмутился господин обер-крейз, убирая револьвер в кобуру.
– Что я там проверил – крохи! А если где ящиками заставили, или вообще – на каком-нибудь чердаке побузили, куда я не поднимался. Здесь таких тихих мест – можно еще одну армию похоронить, и никто не почешется.
– Ну, тебе виднее. Но ворочать грузы мы не будем. За этот досмотр придется отписываться месяц, а ты хочешь, чтобы я совсем отношения с торговцами испортил.
– Тогда – тупик. Наскоком найти место не удалось. Склады по бревнышку не перебрать. А если тела из города приволокли, то и тем более… Ту‑у-упик…
Шольц распустил полицейских, оставив лишь одного бедолагу, столь халатно выполнившего первый осмотр места преступления. Потом нашел самое чистое место на парапете набережной, присел туда и буркнул:
– Так, давайте еще раз, шаг за шагом. Покумекаем, со всех сторон обмозгуем. Не мне одному за всех отдуваться. Пора и вам, господа хорошие, мозговую кость напрячь…
Посиделки на парапете через полчаса перенесли в ближайший кабачок. Заштатная забегаловка, где обычно вечеряли грузчики, в этот час была абсолютно пуста. Обрадовавшийся нежданным посетителям хозяин расстарался, выставив на стол все, что можно было назвать «приличным угощением»: зажаренного до углей сома, квашеную капусту и бочонок наполовину разбавленного пива. Но беседа после плотного ужина не продвинула следствие к разгадке. В итоге уставший от беготни обер-крейз решил сворачиваться и с чувством выполненного долга спихнул проблему на подчиненных:
– Ночью тебе шляться по округе смысла нет, Клаккер. Ты у нас теперь, как фонарь для мотыльков, на запах вся дрянь сбежится с округи. А мне не еще один покойник нужен, а живой палач, чтобы делом занимался. Поэтому проваливай домой, пока совсем не стемнело. А завтра утром выдернешь унтера и еще раз прочешешь набережную и гадюшники по соседству. Господин Раух – отличный полицейский. Иногда, конечно, берет без меры, особенно к большим праздникам. Но свою вотчину знает и беспредельничать не разрешает. Поэтому вдвоем можете костьми лечь, но чтобы зацепочку мне нашли. Проходимца какого-нибудь, кто видел лишнее. Или даже следы в каком подземелье… Хотя какое там подземелье рядом с рекой, там даже подвалы топит постоянно… Но – ищите. В твоих интересах, Клаккер. Ведь если не найдешь, уже один лично город начнешь потрошить. Мне тварь нужна. Мертвая нужна, не живая. Она кровь попробовала и теперь вряд ли уйдет. Вот и пыхти, господин палач. А то не посмотрю, что так хорошо начал… Все, топайте.
Мрачный Раух, больше похожий на сплющенную непомерной тяжестью лягушку, ворчал себе под нос все время, пока сыщики-неудачники шагали до конца улицы. Там помянул недобрыми словами начальство и подал на прощание руку:
– Вон мой дом, утром туда заходи. Часиков в семь уже можешь заглянуть, я рано встаю. Буду тебе показывать свое хозяйство… Жаль, что с покойников знакомство начали… Хотя я все же рад. У нас в пригородах давно хороших охотников не было, а уже середина осени. К зиме дряни всякой бегать будет – успевай поворачиваться. Команду зачистки на каждый случай не дозовешься… Так что с утра и начнем. Все равно склады откроют не раньше следующей недели. Будут тянуть в надежде, что найдем эту тварь раньше, чем кого-нибудь еще порвет…
И наскоро попрощавшись, полицейский заспешил прочь, сутулясь под первыми каплями холодного дождя. А новоиспеченный убийца Теней побрел к центру, откуда еле пробивался свет Таможенного маяка, шлепая по лужам и настороженно прислушиваясь к каждому звуку. До безопасной Солнечной Стороны еще нужно было добраться. И, желательно, целиком, а не кусками…
Три дня пробежали, словно один миг. Истертые плиты складов, запах пыли и плесени из подсобок и чердаков. Вереница лиц разномастного жулья, ради спасения собственной жизни готовых рассказать палачу что угодно. Уже последняя собака в Городе на Изнанке знала, что где-то рядом затаился зверь. И ради его уничтожения делились любыми крохами информации, какой бы жареной та ни была. К вечеру третьего дня Клаккер уже представлял, кто и где торгует наркотической дрянью в припортовых районах. Кто держит бордель, а кому пора укоротить руки за воровство и грабеж припозднившихся прохожих. Охотник мог перечислить все сплетни и слухи, ходившие до убийства, а также назвать поименно психически ненормальных, готовых под присягой показать, где и как столкнулись они с «зубастым чудовищем». Палач мог многое к концу этих суматошных дней. Но вот дать ответ – где искать проклятого шипуна – не мог. Умотать до полумертвого состояния унтера Рауха – сподобился. А найти убийцу – нет.