Я проснулась рано утром. За окном уже был слышен шумный город: гудки машин в пробке; было слышно, как в складах по эту сторону улицы разгружались грузовые машины. Перекрикивались между собой рабочие.
Сняв с себя руку Майкла, я приподнялась на локтях.
Осмотрелась. И до конца осознав, где находилась, поднялась с кровати. Майкл не проснулся. А я, поправив ворот рубашки и пояс брюк, надела обувь и вышла из квартиры.
Я бы оставила Майклу записку, но в комнате не было предусмотрено ни листов, ни ручек.
Спустилась по ступеням. Вышла на крыльцо. Еще раз посмотрела на свои не глаженные рубашку и брюки. Одежда на мне выглядела не идеально, но в целом, не хуже чем у всех. Во всяком случае, в этом районе.
Я прошла вдоль шумных складов. Там кипела работа. Так что никто особенно не обратил на меня внимания, когда я срезала путь и прошла к центральной улице через третий склад.
С тоской и завистью заглядывала в утренние кафе и маленькие магазинчики вдоль улицы с кофе и пирожными, тостами и фруктами. Что ж, до Стилдона не далеко!
Я не планировала уходить слишком далеко, а просто хотела прогуляться вдоль шумной улицы. И так пришла к маленькой чистой площади, присев на одну из лавочек у фонтана. Площадь круглая. Лавочки фигурные. Повсюду цвели цветы.
Люди ходили тут и там. И вдруг я почувствовала что-то…
У фонтана заметно сбавила шаг молодая женщина. Совсем худенькая, в легком светлом пальто и с аккуратной розовой шляпкой на голове. Она остановилась, рассеяно озираясь. Я поднялась с лавочки, и ее взгляд устремился ко мне.
Возникло это знакомое чувство: будто мы с ней одного толка.
Она смотрела на меня с замешательством. Судя по всему, она впервые встретила себе подобного, но я-то нет.
Решив, что момент невежливо затянулся, она увела взгляд, пробормотав что-то вроде: «Простите».
— Постойте! — окликнула я, нагнав ее. Женщина остановилась, обратив ко мне осторожный взгляд карих глаз. Я не стала ходить вокруг да около и спросила прямо: — Из какого вы года?
Губы молодой женщины дрогнули. Она проронила едва дыша:
— Две тысячи семьдесят третий. Кто вы?
— Меня зовут Анна.
— Вайлет. Вообще-то, Кристин… Но здесь я Вайлет.
— А меня раньше звали Викторией. Но мне кажется, будет лучше, если мы будем использовать нынешние имена.
Имена здесь и сейчас, конечно, совсем не имели значения.
Важно было другое…
— Нам нужно поговорить, Вайлет, — сказала я.
— Я отвела дочь в школу и еще не завтракала, — Вайлет рассеянным жестом показала на кафе недалеко от фонтана.
— Только если вы меня угостите, — интонациями и взглядом даю понять, что денег у меня нет.
— Конечно.
Глава 7
Заняв столик на веранде кафе, мы с Вайлет заказали по чашке фруктового чая и пирожные.
— Вы знаете, что с нами произошло? — осторожно спросила она, подразумевая другое время и другую жизнь.
— Технически — нет. Однажды я получила другое тело и не свою жизнь и все, — тут же спросила: — Как давно вы здесь?
— С пятьдесят второго. Девять лет в целом…
— Я здесь с пятьдесят шестого, — прямо посмотрела на женщину с длинными каштановыми волосами с кокетливыми завитушками на самых концах. — Полагаю, ваши возвращения уже закончились?
— В прежнюю… жизнь? — понизив голос, взволнованно спросила она. Я кивнула. И та вдруг улыбнулась. — Боже, как же я счастлива хоть с кем-нибудь об этом поговорить! — Подняв взгляд к небу, глубоко выдохнула она. Казалось даже, что она сдерживала слезы облегчения. — За шесть первых месяцев было восемь переходов. Потом все прекратилось.
— Вам повезло, — задумалась я, опустив взгляд. — У меня их было только три. И я окончательно стала Анной…
— Я тоже смирилась и живу жизнь Вайлет.
— Ну и как вам эта жизнь?
Подошел официант. Поставил чай и пирожные на стол. Когда ушел, Вайлет сказала:
— Все сложно… Нельзя сказать, что жизнь стала лучше или хуже. Здесь она просто другая.
— Понимаю, — я поднесла кружку к губам, ощутив приятный аромат фруктового чая.
— В прошлой жизни я была авиаконструктором, — вдруг сказала она, и я резко обратила взгляд к женщине с милой розовой шляпкой на голове. Она сняла с рук белые перчатки и взяла кружку. — Мне было сорок два, когда на кухне своего особняка за бокалом белого вина я ощутила вкус пустоты и подлинного одиночества. У меня не было семьи. У меня не было детей. Не осталось никого, кто мне был бы дорог… Зато у меня было то, к чему я стремилась всю свою жизнь: моя работа, — протянула она с мрачной иронией. — В тот вечер я смирилась с мыслью, что буду одинока до конца своих дней. Хотя, многие бы сказали, что сорок два это не возраст.
Женщине передо мной было около тридцати. Учитывая то, что здесь она живет уже девять лет, стало быть, ее с двойником разделяло два десятка лет где-то…
— Как сложилась жизнь вашего двойника?
— Она не скучает, — загадочно улыбнулась Вайлет. — Кажется, моя обеспеченная жизнь ей пришлась по вкусу.
На моем лице тоже растянулась кривоватая улыбка.
— Мой двойник, вроде, тоже доволен жизнью, — протянула я.
— А вы?
— И я довольна.
Вайлет снова поднесла чашку к губам, задумавшись о чем-то. А я больше не могла сдерживать себя от удовольствия попробовать пирожное, и крошечной вилкой отломила кусочек воздушного бисквита.
— Я думала это волшебство, — нарушила тишину Вайлет, положив чашку опять на блюдце. — Когда я увидела себя юной и с обручальным кольцом на пальце, сперва я, конечно, испугалась, а потом поняла: жизнь дает мне второй шанс. Было странно познакомиться со своим супругом… — Тихонько рассмеялась Вайлет, вспомнив о чем-то. — Но было совсем не сложно его полюбить. Знаете, они с Вайлет были на грани развода…
— Здесь это возможно? — растерялась я.
— По взаимному согласию да, — опять прямо посмотрела на меня. — Простой водитель грузовика. Кто бы мог подумать, что я влюблюсь в него как девчонка.
— В этом мире вы стали девчонкой, которая поверила, что ей дали второй шанс. У вас дочь?
— Салли. Восемь лет. А у вас есть дети?
— Нет.
— Но вы замужем, — посмотрела на мое обручальное кольцо. — Давно?
— Год, примерно.
Вновь возникшую неуютную тишину нарушила Вайлет.
— Вы знаете… Там… — протянула она и замолчала, собираясь с мыслями: — Там у меня была любимая работа, дело моей жизни, но не было семьи. А здесь у меня любимая семья и нет… Сперва я была совершенно счастлива, но со временем, чаще стала задаваться вопросом: кто я? Жена Джеймса. Мать Салли. Вот и все, пожалуй. — Тут же и с жаром добавила: — Конечно, выбирая из двух жизней, я, не задумываясь, выберу эту. Я счастлива! Но…
— Чего-то не хватает.
— Я опять чувствую пустоту. Чтобы совсем не уходить в тоску, я иногда конструирую самолеты на бумаге, — рассмеялась тихонько. — Иногда даже на салфетках. Однажды один такой чертеж увидел Джеймс и сказал: красиво.
Теперь мы обе рассмеялись.
— И все же. Как складывается ваша жизнь? — спросила Вайлет.
— Я построила крупнейшую нефтяную компанию в стране.
Взгляд женщины изменился. Сперва было замешательство, потом изумление. Затем, она вроде бы поверила, что сказанное мной шутка.
— Не в этой стране, — пояснила я. — А то, что я здесь и без денег… Так получилось.
— Боже, вы Анна Лоуренс, — поняла Вайлет.
— Хэнтон, точнее. Слышали обо мне?
— Конечно слышала! Года два назад ваше имя было во всех газетных заголовках, — взгляд стал еще более любопытным. — У женщин в этом мире достаточно жестко обозначено место. Мало перспектив построить свою собственную жизнь… Как вам это удалось?
— Стала любовницей очень богатого человека.
— И он дал вам такие возможности?
— Не совсем… — протянула я, припомнив: — Для этого мне пришлось ограбить его.
— И этот человек… — ее взгляд опять метнулся к моему обручальному кольцу.