До конца урока я так и просидел, глядя в парту, и только на перемене стало немного полегче. Сначала, конечно, все ещё раз посмеялись, но потом Серёга хлопнул меня по спине и сказал:
— Да расслабься ты, с кем не бывает!
И это помогло. Но только теперь до меня дошло, что же случилось на самом деле. Двойка за стихотворение означала тройку в четверти! И не видать мне компьютера до конца каникул как своих ушей! Вскочив, я рванул прочь из класса, попутно взглянув на часы. До начала второго урока оставалось пять минут, и я надеялся за это время отыскать учительницу по литературе и попытаться исправить оценку, всё-таки прочитав ей стихотворение.
Но не тут-то было! Найти-то я её нашёл — она как раз выходила из учительской. Да только слишком поздно.
— Некогда мне, — на ходу ответила она. — Оценка уже в журнале, а я опаздываю. Мы с семьёй уезжаем в санаторий. В следующей четверти исправишься.
Вскоре она скрылась из виду, а я так и остался стоять в коридоре, с ужасом думая о трагедии, которая со мной сегодня произошла. И дело не в том, что я опозорился перед всем классом, а именно в тройке. За прошедшие полгода Героическая эпопея стала моим наркотиком, и мне требовалась ежедневная доза игры. А двух недель без компьютера мне точно не выдержать. И только прозвеневший звонок заставил меня прийти в себя и вернуться в класс.
Но, к сожалению, мои неприятности на этом не закончились. После уроков я решил отправиться домой в одиночку, поэтому сначала подождал, пока мои друзья покинут школу, и только несколько минут спустя вышел следом за ними. Путь до дома пролегал через заросший кустами и деревьями пустырь. Там же расположились старые гаражи, которые давно уже собирались снести и построить на этом месте какой-нибудь дом, да только никак не могли найти на это денег.
Я шёл, уткнувшись взглядом в заснеженную тропинку, и в моей голове творилось чёрт знает что. Как теперь быть? Тройку от родителей всё равно не скроешь, завтра классный руководитель должна проставить оценки в дневники. Может, придумать какую-нибудь жалостливую историю и выпросить, чтобы на праздники компьютер не забирали? Да только ведь они всё равно могут узнать. Сестра учится в той же школе, и если до неё дойдёт слух о моём сегодняшнем конфузе, она обязательно наябедничает.
Внезапно я увидел на снегу чью-то тень и, кое-как вырвавшись из плена тягостных дум, поднял глаза. Да так и остолбенел. Впереди буквально в двух метрах от меня стоял Паша Коршунов — тот самый ухажёр Лены Соловьёвой из одиннадцатого класса — и сверлил меня холодным немигающим взглядом, явно не предвещающим ничего хорошего. К тому же прямо за ним из-за гаража высовывались трое его корешей — таких же задиристых хулигана, как и он сам.
— Говорят, ты сегодня прямо на уроке хотел с моей девушкой поразвлечься? — произнёс он с угрозой в голосе.
— Нет, — промямлил я, не зная, что на это ответить. — Так вышло.
— Так вышло, что ты хочешь переспать с моей девушкой? — спросил Коршунов, и я понял, что он просто издевается надо мной.
В следующую секунду он сделал быстрый шаг вперёд и со всей дури пнул меня в живот. Несмотря на тёплую зимнюю куртку, которая должна была немного смягчить удар, у меня резко перехватило дыхание, и я присел на корточки, пытаясь вдохнуть.
— Полюбил пялиться на чужих девок? — распалял сам себя Коршунов, и стало ясно, что для меня эта встреча может закончиться весьма плачевно. — Да я тебе сейчас глаз выбью!
Увидев, что он замахнулся своим огромным кулаком с уже отбитыми об кого-то костяшками, я закрыл лицо руками, хоть и понимал, что от расправы меня это вряд ли спасёт. Но тут раздался пронзительный женский крик:
— Вы что здесь устроили, хулиганьё?! Да я сейчас милицию вызову!
Не убирая ладоней от лица, я слегка растопырил пальцы и увидел метрах в тридцати от нас женщину с пакетами в руках.
— Всё нормально, мы уже уходим! — ответил ей мой обидчик.
Затем он вновь повернулся ко мне и добавил:
— Повезло тебе. Но если ещё хоть раз посмотришь на Соловьёву, тебе не поздоровится. Усёк?
Я кивнул, так как ничего другого мне больше не оставалось. А хулиганы обошли меня и поспешили ретироваться, поскольку за женщиной на тропинке появились двое взрослых мужиков. Дыхание моё уже более-менее восстановилось, поэтому я поднялся на ноги, отряхнул куртку, чтобы убрать след от ботинка, и продолжил двигаться в сторону дома.
— Они тебя били? — участливо спросила женщина, когда я приблизился к ней.
— Нет, — покачал я головой, лишь бы отстала. — Это мы шутили.
При этом голос мой дрожал. И только когда я оказался дома, в своей крепости, куда доступ врагам был закрыт, лишь тогда я смог немного успокоиться. Родители были ещё на работе, а сестра сидела в своей комнате и болтала с кем-то по телефону. Я снял верхнюю одежду, ботинки, затем умылся в ванной, а после тоже закрылся в комнате, мысленно проклиная всё на свете.