– Нет, нет и нет! Молодежь должна быть активной!.. Херсонес – это такая энергетика! Там все наши эзотерики собираются («Началось!»). Я тебя познакомлю, представлю.
«Ага! И закудахчут: „Ах какой большой мальчик! Как же ты год закончил? Кем же ты собираешься стать?"»
– Теть Люсь, я пойду, только сначала просто погуляю, ладно? Без занятий.
– Неужто испугался? Зря. Графушка, у нас все очень хорошие лю…
– Никого я не испугался. Вот еще! Просто пока не хочется!
– Не может человек в твоем возрасте не хотеть «просто». Я в твоем возрасте всё всегда хотела. Нет, дружочек, надевай плавочки, вечером искупаться – милое дело! И в Херсонес. Только побыстрее. Туда вход платный.
– И чего?..
– Когда в соборе служба, верующих бесплатно пропускают. Так что поторопись.
– А если мне в собор в другое время надо?
Тетя Люся развела руками:
– Люди, Графушка, решают дела мирские…
Пока он переодевался, тетка преобразилась. В оранжевых когда-то, а теперь выцветших коротких штанишках и черной свободной майке она никак не тянула ни на свой возраст, ни на прилежную прихожанку.
– Слушай, теть Люсь, а нас пропустят? – засомневался Евграф.
– Я что, как-то не так выгляжу? – Она мельком глянула на себя в зеркало, удовлетворенно кивнула, подправила непокорную прядь.
– Ты – супер! Только на прихожанку не похожа.
– Это лучший комплимент, какой может услышать женщина в моем возрасте! – хохотнула тетка.
У подъезда по свежепрополотому палисаднику перемещалась с лейкой общительная Марья Гавриловна. Евграф понадеялся, что ее потянет на разговоры и походная идея тихонько скончается. Но Марья Гавриловна, несомненно, была в курсе тонкостей посещения Херсонеса. Она только махнула и заорала, хотя находилась всего в двух шагах:
– Шо, Люсь, пошли?
– Пошли, Марь Гавриловна! – так же содержательно ответила тетка, свернула на короткую кипарисовую аллею, но, сделав пару шагов, остановилась и широко, словно в мультике про былинных богатырей, повела рукой: – Смотри!
Солнце уже перевалило через зенит, и его лучи падали как раз под таким углом, чтобы выгодно высветить полуразрушенные стены, арочные проемы, зажечь купол собора. На втором плане серебрилось море.
– Ну что, проняло?
Евграф молча кивнул.
– Чего ж тогда молчишь?
– А мне что, как девчонке, визжать и прыгать от восторга? – буркнул он.
– Ах да, как я забыла… Красоту ведь должны замечать только девчонки!
– Теть Люсь, женщины совсем другие существа. Это нормально, когда вы машете руками и скачете, как кузнечики. А для мужчин такое поведение – стыдно. Как вы этого не понимаете?
– Кто это – вы?
– Женщины – мама и ты тоже.
– Ладно, мужчина! Побежали, а то потом не пропустят.
Протрусив метров триста, они проскользнули мимо отмеченной бейджиком контролерши. Евграф на всякий случай скорчил благообразную рожицу, но тетя Люся коротко бросила: «Привет, дорогая!» – и они оказались за воротами, где уже стояла группка странноватых на вид пожилых женщин.
Евграф, представив себя в их компании, перешел в наступление:
– Тетя Люся! Я что – баран на веревочке? Ты вообще представляешь, как мне с вами идти на эту вашу биоэнергетику? Мне раскопки хочется посмотреть, понятно? Я, может, этой вашей биоэнергетикой вообще не собирался…
– Стоп, стоп, стоп! – Тетка демонстративно заткнула уши. – Эта наша биоэнергетика тебя подождет. Иди.
Позиции были сданы настолько легко и стремительно, что Евграф, поперхнувшись словами, сник.
– Ну, почему затих? Объяснил – тебя поняли. Погуляй, посмотри. Надоест – милости прошу!
– А как вас найти?
– Увидишь высокие колонны на развалинах, правее – кусты. Там мы в тенёчке и занимаемся. Оревуар!
Да-а-а… Тетя Люся все-таки была удивительнейшей личностью! Может, зря он прозвал ее «эзотеричкой»? Ведь почему-то, старшая из сестер, она казалась значительно моложе мамы.
Как странно оказаться на улицах, проложенных более двадцати веков назад! И вообще, два тысячелетия – это сколько? Неужели люди, жившие тогда, походили на туристов, заглядывающих теперь в останки их домов? Неужели они тоже ели, пили, растили детей, веселились, грустили, строили интриги и планы, мечтали, делали глупости, пели, танцевали, сплетничали, любили?..
Что успевают понять те, кто сбиваются в небольшие, бегущие по раскопкам кучки? «Посмотрите налево, посмотрите направо…» Наверное, в такие места нужно приходить, как минимум, дважды. Сначала – почувствовать, раствориться. Потом – узнать, изучить, понять.